Салават Каримов, руководитель следственной группы по "делу "ЮКОСа": "Ходорковский обаятельный человек, но у меня профессия такая"
Салават Каримов, руководитель следственной группы по "делу "ЮКОСа": "Ходорковский обаятельный человек, но у меня профессия такая"
2017-05-14T13:41:14+03:00
2005-06-03T19:48:00+04:00
- Статьи
- Общество
- Салават Каримов, руководитель следственной группы по "делу "ЮКОСа": "Ходорковский обаятельный человек, но у меня профессия такая"
Партийный переулок, д. 1, к. 57, с. 3
115093
Москва, Россия
info@iz.ru
На этой неделе был оглашен приговор по делу Михаила Ходорковского, Платона Лебедева и Андрея Крайнова. ("Известия" подробно писали об этом в двух предыдущих номерах.) С самого начала "дело "ЮКОСа" вел старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Салават Каримов. В свое время его прозвали "киллером олигархов", потому что до этого он вел дело Гусинского ("Медиа-Мост"), дело Голдовского ("СИБУР"), дело Аксененко (МПС) и одно из дел Березовского. Пока шло следствие по "ЮКОСу", Каримов не дал ни одного интервью. Молчание решил нарушить только после приговора. Первое интервью Салават Каримов дал корреспонденту "Известий"
0
Следователь по делу "ЮКОСа" дал свое первое интервью
Владимиру Перекресту.
известия: Какие чувства вы испытали после вынесения приговора по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева?
Салават Каримов: Обвинительное заключение подписано и направлено в суд мною, поэтому за итоги предъявленных обвинений я несу личную ответственность. Когда состоялся приговор, стало понятно, что мои обвинения и доказательства нашли подтверждение в суде. Сейчас испытываю такое состояние, что я был прав, и, естественно, это профессиональное чувство, что ты нормально работу проделал. Вот и все.
известия: Пока вы расследовали это дело, выходил ли на вас кто-нибудь, предлагая "решить вопрос", замять как-то дело? Или, наоборот, ужесточить?
Каримов: Нет, конечно. Все же понимают, что со следователем такие вопросы нельзя решать, потому что ему поручено расследование и он доведет дело до логического конца с соблюдением всех профессиональных норм.
известия: И даже попыток давления не было? Там все-таки большие деньги...
Каримов: Ну я же работаю на следствии больше 27 лет, и уже это быстро становится известно, с кем можно договариваться на тему коррупции, а с кем нельзя.
известия: То есть знали, что с вами бесполезно договариваться?
Каримов: Ну это не только со мной. Про многих сразу узнают, что с таким-то следователем на тему подкупа говорить бесполезно.
известия: Следствие было завершено в достаточно сжатые сроки. Как это удалось?
Каримов: Да, по Лебедеву следствие длилось менее двух месяцев, а по Ходорковскому - чуть больше месяца. Уже были накоплены навыки расследования, чтобы в минимальные сроки обеспечить сбор и оценку доказательств. Но кроме того, была создана большая следственная группа и широким фронтом была проведена работа.
известия: А сколько человек по этому делу работало?
Каримов: Примерно 15-20 человек, люди менялись в течение следствия, но количество примерно таким и оставалось. 20 человек - это считается большой следственной группой.
известия: А скажите, почему был выбран такой достаточно экзотический вид ареста Ходорковского - вдали от дома, прямо у трапа самолета? В принципе куда бы он делся?
Каримов: Ну арест не может быть одинаковым. А то мы привыкли, что пришли домой два милиционера, надели наручники и увели. Жизнь - она многообразнее. Значит, были основания считать, что этот арест должен состояться именно при таких обстоятельствах для исключения возможности скрыться от следствия и суда.
известия: А почему нельзя было дождаться, когда Ходорковский вернется в Москву? А то несколько театрально выглядел арест.
Каримов: Я уже сказал столько, сколько я сказал: потому что были основания считать, что именно в этот момент, при этих обстоятельствах надо было взять его под стражу. Были основания считать, что он скроется от следствия.
известия: А как вообще "ЮКОС" попал в поле зрения прокуратуры? С чего началось это дело?
Каримов: Просто так, конечно, ничего не появляется и ничего не исчезает. Количество жалоб и обращений накопилось столько, что уже назрел нарыв, который надо было разрывать и расследовать и проводить эту операцию.
известия: Жалобы с чьей стороны?
Каримов: Обращений очень много шло - со стороны граждан, депутатов, организаций. Очень много было обращений о совершаемых преступлениях. Они все проверялись, и в какой-то момент центр тяжести этого вала полученной информации перевалил за то, чтобы возбудить дело.
известия: Во время всего процесса правозащитники, международные организации и некоторые средства массовой информации, мягко говоря, не были согласны с действиями прокуратуры. Это оказывало на вас давление?
Каримов: Нет, давления не оказывало, просто это мешало расследованию, поскольку создавался ненужный ажиотаж. И второе: отвлекались большие силы для того, чтобы отписываться от необоснованных нападок на следствие со стороны этих средств массовой информации и правозащитных организаций. А мы и не ожидали другого при таких масштабах денежных операций, чтобы они (подсудимые. - "Известия") не проплатили средства массовой информации и правозащитные организации для того, чтобы те оголтело нападали на следствие.
известия: Как по-вашему, многие ли в 90-е годы делали то, за что сейчас осудили Ходорковского и Лебедева?
Каримов: Вообще любое преступление появляется в Уголовном кодексе тогда, когда становится типичным явлением. Мошенничество, присвоение, уклонение от уплаты налогов появились в Уголовном кодексе потому, что это характерные явления для общества. Они совершались многими людьми, которые нечестно вели предпринимательскую деятельность.
известия: А вы лично с Ходорковским, конечно, контачили во время бесед?
Каримов: Естественно, я же следователь, я обязан его допрашивать.
известия: Он мне показался достаточно обаятельным человеком. Он вас не обаял до такой степени, что вы как бы засомневались: а нужно ли такого человека сажать?
Каримов: Подтверждаю, он действительно обаятельный человек и имеет много достоинств, которые могут вызвать симпатию. Но у меня профессия такая, что я должен учитывать кроме обаятельности еще его деяния, которые, к сожалению, для меня, я убежден, являются преступлениями. Так что обаяние - это такое смешанное чувство. Ты знаешь, что человек в принципе психологически приятен, а в то же время совершил столько преступлений.
известия: А внутри Генпрокуратуры, и в частности в группе вашей, были разногласия по подходу к этому делу?
Каримов: Мы все, и прокурорские работники, и следователи тем более, видели и хорошие человеческие стороны, и плохие, отрицательные, которые называются преступлениями. И поэтому разночтений, как надо расследовать и предъявлять обвинения, у нас не было. И что мерой пресечения должен быть арест - тоже не было разночтений, все были убеждены, что это единственная мера, которая позволит обеспечить расследование и приговор суда.
известия: Вы как-то поменяли свою точку зрения в ходе дела? Не считаете, что слишком жестким оказался приговор? Может быть, стоило ограничиться огромным штрафом?
Каримов: Мы же определили обвинение, а меру наказания не мы определяли. Вы знаете, что суд шел очень долго, почти год. У суда было достаточно времени оценить и принять решение в соответствии с внутренними убеждениями о мере наказания. А обвинение предъявлено исходя из фактических обстоятельств, и правильность квалификации подтверждена приговором суда.
известия: Помните, когда вы выписывали повестку, произошла знаменитая опечатка - вы написали, что Ходорковский вызывается в качестве «сидетеля». Это, скажем так, шутка или просто опечатка?
Каримов: Это была опечатка, тем более не моя, а исполнителя. Это не я выписывал повестку. Да, я ее подписал, но представляете, когда 15-20 следователей выносят столько процессуальных решений, в печатный текст не вчитываешься досконально - то ли пропущена буква, то ли не пропущена. Так что это миф, что это моей рукой написано, - больше для красного словца.
известия: Пытался ли Ходорковский стать сенатором?
Каримов: По моим сведениям, в тех документах, которые мы изъяли, нет нигде данных о том, что он собирался стать сенатором. И из устных высказываний я тоже ничего такого не слышал. А в беседах с Ходорковским мы политики не касались.
известия: Вы сейчас другой пост занимаете, уже в Башкирии (в апреля нынешнего года Салават Каримов назначен первым заместителем прокурора Башкирии - "Известия"). А пока вели следствие в Генпрокуратуре, были на примете еще компании или бизнесмены, на которых вы себе вот так галочку поставили: вот это аналогично пойдет, как "ЮКОС"?
Каримов: Нет, у нас расследуются преступления, а не компании и лица. Если поступают сведения о каком-то преступлении, начинается с анализа, кто это совершил и в какой компании он работает. Поэтому галочек на компании и на лиц нет.
известия: Но аналогичные преступления могли быть и у других, тем более вы же сами сказали, что в 90-е годы такие преступления были распространенными...
Каримов: У нас технология работы такая, что следователь работает на конкретном материале, ему приходят уже отсортированные прокурорскими службами бумаги по конкретному преступлению или конкретным событиям. Поэтому какие еще были жалобы на другие организации и компании - это надо спрашивать у прокурорской службы, а не у следственной. У нас четкое разделение.
известия: То есть вы об этом могли и не знать?
Каримов: Да, именно так.
известия: А вы исследовали внешние условия, прежде всего законодательство того времени, которые способствовали совершению преступлений? Сейчас есть условия, которые могут способствовать подобным преступлениям?
Каримов: В законодательстве нет таких мест, которые способствовали бы преступлениям. Есть только люди, которые используют недостатки законодательства или недостатки нашей общественной морали. В принципе за рубежом совершить уклонение от уплаты налогов - это чрезвычайное событие, которое осуждается не только законом, но и общественным мнением. А у нас это обычное явление. Если не уклоняется человек от уплаты налогов, это считается более аморальным для предпринимателя, чем если уклоняется. Так нельзя жить. Вот поэтому я абсолютно не согласен с тем, что это недостатки законодательства, просто у нас люди привыкли жить не по законам.
известия: Какие чувства вы испытали после вынесения приговора по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева?
Салават Каримов: Обвинительное заключение подписано и направлено в суд мною, поэтому за итоги предъявленных обвинений я несу личную ответственность. Когда состоялся приговор, стало понятно, что мои обвинения и доказательства нашли подтверждение в суде. Сейчас испытываю такое состояние, что я был прав, и, естественно, это профессиональное чувство, что ты нормально работу проделал. Вот и все.
известия: Пока вы расследовали это дело, выходил ли на вас кто-нибудь, предлагая "решить вопрос", замять как-то дело? Или, наоборот, ужесточить?
Каримов: Нет, конечно. Все же понимают, что со следователем такие вопросы нельзя решать, потому что ему поручено расследование и он доведет дело до логического конца с соблюдением всех профессиональных норм.
известия: И даже попыток давления не было? Там все-таки большие деньги...
Каримов: Ну я же работаю на следствии больше 27 лет, и уже это быстро становится известно, с кем можно договариваться на тему коррупции, а с кем нельзя.
известия: То есть знали, что с вами бесполезно договариваться?
Каримов: Ну это не только со мной. Про многих сразу узнают, что с таким-то следователем на тему подкупа говорить бесполезно.
известия: Следствие было завершено в достаточно сжатые сроки. Как это удалось?
Каримов: Да, по Лебедеву следствие длилось менее двух месяцев, а по Ходорковскому - чуть больше месяца. Уже были накоплены навыки расследования, чтобы в минимальные сроки обеспечить сбор и оценку доказательств. Но кроме того, была создана большая следственная группа и широким фронтом была проведена работа.
известия: А сколько человек по этому делу работало?
Каримов: Примерно 15-20 человек, люди менялись в течение следствия, но количество примерно таким и оставалось. 20 человек - это считается большой следственной группой.
известия: А скажите, почему был выбран такой достаточно экзотический вид ареста Ходорковского - вдали от дома, прямо у трапа самолета? В принципе куда бы он делся?
Каримов: Ну арест не может быть одинаковым. А то мы привыкли, что пришли домой два милиционера, надели наручники и увели. Жизнь - она многообразнее. Значит, были основания считать, что этот арест должен состояться именно при таких обстоятельствах для исключения возможности скрыться от следствия и суда.
известия: А почему нельзя было дождаться, когда Ходорковский вернется в Москву? А то несколько театрально выглядел арест.
Каримов: Я уже сказал столько, сколько я сказал: потому что были основания считать, что именно в этот момент, при этих обстоятельствах надо было взять его под стражу. Были основания считать, что он скроется от следствия.
известия: А как вообще "ЮКОС" попал в поле зрения прокуратуры? С чего началось это дело?
Каримов: Просто так, конечно, ничего не появляется и ничего не исчезает. Количество жалоб и обращений накопилось столько, что уже назрел нарыв, который надо было разрывать и расследовать и проводить эту операцию.
известия: Жалобы с чьей стороны?
Каримов: Обращений очень много шло - со стороны граждан, депутатов, организаций. Очень много было обращений о совершаемых преступлениях. Они все проверялись, и в какой-то момент центр тяжести этого вала полученной информации перевалил за то, чтобы возбудить дело.
известия: Во время всего процесса правозащитники, международные организации и некоторые средства массовой информации, мягко говоря, не были согласны с действиями прокуратуры. Это оказывало на вас давление?
Каримов: Нет, давления не оказывало, просто это мешало расследованию, поскольку создавался ненужный ажиотаж. И второе: отвлекались большие силы для того, чтобы отписываться от необоснованных нападок на следствие со стороны этих средств массовой информации и правозащитных организаций. А мы и не ожидали другого при таких масштабах денежных операций, чтобы они (подсудимые. - "Известия") не проплатили средства массовой информации и правозащитные организации для того, чтобы те оголтело нападали на следствие.
известия: Как по-вашему, многие ли в 90-е годы делали то, за что сейчас осудили Ходорковского и Лебедева?
Каримов: Вообще любое преступление появляется в Уголовном кодексе тогда, когда становится типичным явлением. Мошенничество, присвоение, уклонение от уплаты налогов появились в Уголовном кодексе потому, что это характерные явления для общества. Они совершались многими людьми, которые нечестно вели предпринимательскую деятельность.
известия: А вы лично с Ходорковским, конечно, контачили во время бесед?
Каримов: Естественно, я же следователь, я обязан его допрашивать.
известия: Он мне показался достаточно обаятельным человеком. Он вас не обаял до такой степени, что вы как бы засомневались: а нужно ли такого человека сажать?
Каримов: Подтверждаю, он действительно обаятельный человек и имеет много достоинств, которые могут вызвать симпатию. Но у меня профессия такая, что я должен учитывать кроме обаятельности еще его деяния, которые, к сожалению, для меня, я убежден, являются преступлениями. Так что обаяние - это такое смешанное чувство. Ты знаешь, что человек в принципе психологически приятен, а в то же время совершил столько преступлений.
известия: А внутри Генпрокуратуры, и в частности в группе вашей, были разногласия по подходу к этому делу?
Каримов: Мы все, и прокурорские работники, и следователи тем более, видели и хорошие человеческие стороны, и плохие, отрицательные, которые называются преступлениями. И поэтому разночтений, как надо расследовать и предъявлять обвинения, у нас не было. И что мерой пресечения должен быть арест - тоже не было разночтений, все были убеждены, что это единственная мера, которая позволит обеспечить расследование и приговор суда.
известия: Вы как-то поменяли свою точку зрения в ходе дела? Не считаете, что слишком жестким оказался приговор? Может быть, стоило ограничиться огромным штрафом?
Каримов: Мы же определили обвинение, а меру наказания не мы определяли. Вы знаете, что суд шел очень долго, почти год. У суда было достаточно времени оценить и принять решение в соответствии с внутренними убеждениями о мере наказания. А обвинение предъявлено исходя из фактических обстоятельств, и правильность квалификации подтверждена приговором суда.
известия: Помните, когда вы выписывали повестку, произошла знаменитая опечатка - вы написали, что Ходорковский вызывается в качестве «сидетеля». Это, скажем так, шутка или просто опечатка?
Каримов: Это была опечатка, тем более не моя, а исполнителя. Это не я выписывал повестку. Да, я ее подписал, но представляете, когда 15-20 следователей выносят столько процессуальных решений, в печатный текст не вчитываешься досконально - то ли пропущена буква, то ли не пропущена. Так что это миф, что это моей рукой написано, - больше для красного словца.
известия: Пытался ли Ходорковский стать сенатором?
Каримов: По моим сведениям, в тех документах, которые мы изъяли, нет нигде данных о том, что он собирался стать сенатором. И из устных высказываний я тоже ничего такого не слышал. А в беседах с Ходорковским мы политики не касались.
известия: Вы сейчас другой пост занимаете, уже в Башкирии (в апреля нынешнего года Салават Каримов назначен первым заместителем прокурора Башкирии - "Известия"). А пока вели следствие в Генпрокуратуре, были на примете еще компании или бизнесмены, на которых вы себе вот так галочку поставили: вот это аналогично пойдет, как "ЮКОС"?
Каримов: Нет, у нас расследуются преступления, а не компании и лица. Если поступают сведения о каком-то преступлении, начинается с анализа, кто это совершил и в какой компании он работает. Поэтому галочек на компании и на лиц нет.
известия: Но аналогичные преступления могли быть и у других, тем более вы же сами сказали, что в 90-е годы такие преступления были распространенными...
Каримов: У нас технология работы такая, что следователь работает на конкретном материале, ему приходят уже отсортированные прокурорскими службами бумаги по конкретному преступлению или конкретным событиям. Поэтому какие еще были жалобы на другие организации и компании - это надо спрашивать у прокурорской службы, а не у следственной. У нас четкое разделение.
известия: То есть вы об этом могли и не знать?
Каримов: Да, именно так.
известия: А вы исследовали внешние условия, прежде всего законодательство того времени, которые способствовали совершению преступлений? Сейчас есть условия, которые могут способствовать подобным преступлениям?
Каримов: В законодательстве нет таких мест, которые способствовали бы преступлениям. Есть только люди, которые используют недостатки законодательства или недостатки нашей общественной морали. В принципе за рубежом совершить уклонение от уплаты налогов - это чрезвычайное событие, которое осуждается не только законом, но и общественным мнением. А у нас это обычное явление. Если не уклоняется человек от уплаты налогов, это считается более аморальным для предпринимателя, чем если уклоняется. Так нельзя жить. Вот поэтому я абсолютно не согласен с тем, что это недостатки законодательства, просто у нас люди привыкли жить не по законам.
Читайте также
Комментарии
Поделиться:
Прямой эфир
Подпишитесь и получайте новости первыми
