Умственное рабство

Во всяком естественном языке обращаются "стершиеся пятаки" - выражения, которые изначально обладали образной силой, но от регулярного употребления ее утратили, обратившись в затасканный штамп. Пример такого рода приводил К.И. Чуковский - "смерть вырвала из наших рядов". Тот, кто первым нашел этот образ, был незаурядным поэтом; войдя в массовое употребление на гражданских панихидах, образ стал воплощением невыносимой казенщины.

В либеральной речи таким стершимся - и при этом неразменным - пятаком является выражение "тысячелетнее рабство и тоталитаризм". Применительно к России, естественно, поскольку неизвестны случаи, когда граждане других стран, в истории которых тоже были разные страницы, говорили бы о своем тысячелетнем немецком, испанском etc. рабстве. У русского же либерала тысячелетнее рабство слетает с языка с легкостью необыкновенной, совсем как другое русское выражение "... твою мать", которое тоже - стершийся пятак.

Ссылки на Лермонтова, Некрасова etc., тоже говоривших о рабстве, отводятся по той причине, что с тяжкой сердечной болью еще и не то произносится. "Кто живет без печали и гнева, тот не любит отчизны своей". В либеральном же узусе - это не печаль, не гнев, а расхожий штамп, о смысле которого никто из говорящих сроду не задумывался. Хотя и стоило бы. Не будем уже говорить о том, что за последнюю тысячу лет не только в русской, но и в западноевропейской истории было всякое - и чтобы клеймить одну только Россию, нужно последовательно чернить всю ее историю и столь же последовательно высветлять всю историю запада. Что не очень честно. Заметим лишь, что "тысячелетнее рабство" (не будем даже разбирать выражение "тысячелетний тоталитаризм", потому что в смысле политической терминологии это вообще глупость, сапоги всмятку) означает рабство вековечное. Как по синонимичности эпитетов, так и хронологически. Русская история насчитывает как раз тысячу лет. Eo ipso никакой другой истории, кроме рабской, у России вообще не было.

Но тогда недавние либеральные опыты - не более чем мгновение по сравнению со столетиями темноты, сформировавшими всю историю и культуру русской нации. Для опытов это может означать две вещи. Либо традиция русской истории - по причине своего подавляющего превосходства - сомнет все эти опыты, даже того не заметив. Тогда исповедующему учение о тысячелетнем рабстве разумнее брать one way ticket, потому что ничего хорошего в этой стране не будет по определению. Можно, впрочем, и героически погибнуть на знамени - но ничего хорошего не будет и в этом случае. Либо разрыв с тысячелетней историей в принципе возможен, но именно что тотальный разрыв, когда нацию ломают об колено и с нуля формируют новое, нерабское сознание. Du passe faisons table rase. Впрочем, возможен (и даже наиболее вероятен) третий вариант. Оскорбительный приговор всей русской истории выносится походя - просто потому, что таков этикет соответствующей референтной группы. О том, что чувствуют при этом представители других групп, думать не принято. Но тогда закономерно плачевное состояние либеральной идеи в России. Когда вся великая, горькая, славная и мучительная история страны - не более чем беспросветная тьма рабства, странно дивиться тому, что у людей, думающих так, нормальный разговор со своей страной невозможен. Было бы даже странно, окажись оно иначе.