Владимир Литвиненко: "Новый закон "О недрах" реальные проблемы не решает"

Сегодня федеральное лравительство рассмотрит на заседании проект нового закона о недрах. Этот документ получил положительные отзывы руководителей профильных министерств, Высшего горного совета, Торгово-промышленной палаты. Но есть и другие мнения. Ректор Санкт-Петербургского государственного горного института, профессор Владимир Стефанович Литвиненко неоднократно критиковал новый законопроект. Об этом он рассказал корреспонденту "Известий" Юлии Жаворонковой.

известия: Владимир Стефанович, вы считаете, что этот закон не нужен?

Владимир Литвиненко: Нет, закон "О недрах" как таковой, конечно, необходим стране. Вопрос в той содержательной части, которую сегодня внес в документ министр природных ресурсов.

Дело в том, что рост ВВП, о котором так много говорится в последнее время, возможен исключительно за счет хозяйского подхода к недропользованию. Для нашей экономики минерально-сырьевой комплекс стал фундаментом, и ситуация не изменится еще 20-30 лет. Добыча только основных 11 видов минерального сырья приносит порядка 150 млрд долларов в год. Структура всего российского экспорта носит сырьевой характер - доля переработанной продукции не превышает 10%.

В нашем государстве сейчас строят рыночную экономику, и закон, который регулирует отношения государства и бизнеса, должен четко отражать, как именно государство будет регулировать недропользование. Причем на всех стадиях: от поисково-оценочных работ до полного закрытия месторождения. В законе необходимо просчитать минерально-сырьевой баланс, который и регулирует спрос с предложением, и определить качественные и количественные показатели месторождений. Только опираясь на эти показатели, можно говорить о том, чтобы ввести "дифференцированный налог на добычу", использующий рентные особенности месторождения.

известия: Но ведь новый закон как раз о едином национальном режиме недропользования…

Литвиненко: Сомневаюсь. Новая редакция закона "О недрах" содержит гражданско-правовые и административно-правовые нормы, но игнорирует сам предмет регулирования — структуру тех запасов, которые уже разведаны, и тех, что в перспективе будут разработаны. А потенциал государственного фонда недр надо знать наверняка.

Кроме того, в законопроекте много ссылок на несуществующие пока специальные законы федерального уровня, которые превращают его в неработоспособный документ. Почти треть новой редакции посвящена тому, как будут готовить и проводить аукционы. Мне кажется, что это все-таки скорее методические детали; следовало бы свести их в подзаконный акт.

Не думаю, что разумно предоставлять кому-то в пользование недры только потому, что "размер его платежа" на аукционе был выше остальных. Такой подход может свести приоритет национального режима на нет. В недропользование придут сомнительные деньги, недобросовестные компании, и государственный фонд недр окончательно поделят между собой два-три десятка компаний ТЭКа и горнорудной промышленности.

Негативный опыт договоренностей между государством и недропользователем уже есть. Сейчас требуется только осмыслить его. Нужно понять, готовы ли государственные органы к тому, чтобы ежегодно заключать сотни договоров. Кто при этом выступает в договоре от имени государства? Как при таком количестве договоров избежать злоупотреблений? Очевидно, что условия договоров являются таким же "товаром", как и получение лицензий после аукциона.

Получается, что последний вариант законопроекта (с учетом поправок этого года) не дает уверенности, что в случае его принятия будут урегулированы хотя бы основные проблемы отрасли. Ни одна реальная проблема недропользования этим законопроектом не решается. А их много: это и воспроизводство запасов, и компенсация падающей добычи, и полнота отработки разведанных запасов (прежде всего на уникальных и крупных месторождениях). Нуждается в том, чтобы ее "прописали", максимально возможная длительность отработки истощенных месторождений, имеющих большую социальную значимость. Важно, как будут вводиться в эксплуатацию низкорентабельные месторождения. И будут ли применяться новые дорогостоящие технологии, продлевающие жизнь месторождений.

известия: Но ведь вы можете как специалист предложить свои поправки в закон…

Литвиненко: Я считаю, что наряду с "программно-аукционными" вопросами в действующее законодательство (или в законопроект "О недрах") нужно внести существенные дополнения. Разумно было бы доработать механизм "заявочного" принципа для тех, кто "арендует" недры для геологического изучения. Логично также разрешить компаниям все затраты, ушедшие на геологоразведку, включить в себестоимость по факту их исполнения. А исключительное право на открытое в результате месторождение закрепить за ними же. Для доразведки или добычи ископаемых. А будут они переуступать все права или их часть кому-то другому — пусть решают сами.

На самом деле проблем, не включенных в законопроект, много. К примеру, можно простимулировать ввод новых месторождений и полную отработку разведанных мест одним только шагом. Достаточно взимать НДПИ в зависимости от выработанности месторождения - где-то больше, где-то меньше. А пока даже закрытого перечня оснований для отказа в выдаче лицензий нет.

Россия экспортирует 45% добываемой нефти, 30% нефтепродуктов, 33% газа.

Из ее недр извлекается 10% мировой добычи нефти, почти треть газа, 20% - никеля и кобальта, 7% - угля и железной руды, восьмая часть других цветных и редких металлов, алмазов, апатитовых руд и калийных солей.

По ряду стратегических металлов (бокситы, олово, вольфрам, марганец, хром, титан, цирконий) рентабельная сырьевая база в России отсутствует. Металлургическая отрасль по этим видам сырья работает на 80% за счет импорта.