Нерабочий день для населения

Внимая несогласным с возможной отменой 7 ноября и учреждением взамен того праздника 4 ноября - в память об избавлении России от смуты, легче всего понять коммунистов, для которых годовщина Октябрьской революции - важная часть партийной идеологии. Возможно, что в сердце своем вожди КПРФ готовы признать, что "Полюбили сгоряча // Русские рабочие // Троцкого и Ильича, // И все такое прочее". Но публично признать, что большевицким переворотом было открыто страшнейшее в русской истории братоубийство и в качестве праздника лучше избрать воспоминание о другом событии, - значит преобразоваться либо в традиционалистов-монархистов, либо в левых социалистов. От неспособности к столь радикальной перемене образа приходится защищать 7-е и отвергать 4-е изо всех сил и самым неубедительным образом.

Но коммунистам некуда деваться, что их отчасти извиняет. Труднее найти логику у тех, кто не столь прижат к стенке. Если бы 77% граждан, согласно опросам РОМИР не одобряющих перемену красных дат, исповедовали коммунистическую (или чуть шире -"беспартийные большевики") советскую идеологию насчет Великой Октябрьской социалистической революции, новой эры в истории человечества или, по крайней мере, нового общества, - такая верность 3/4 нашего общества советским идеалам могла бы, на иной взгляд, огорчить и даже испугать, но в том была бы известная последовательность. Пусть ложная, но вера. Но сличение 77% тех, кто за 7 ноября, с меньшей в несколько раз численностью тех, кто действительно верен советской идее (или хотя бы исполнен резко протестных настроений), склоняет к выводу, что ни о какой идейности - даже смутной - речи не идет. Для человека, исполненного идеи, водка 7 ноября под винегрет и холодец есть праздничный ритуал, укрепляющий его в том, что первичнее водки с винегретом, - в его убеждениях. Для большей части от 77%, напротив, первичны и даже единственны выпивка с закуской, ибо никакого осознанного смысла за ними не стоит.

Но тогда нынешнее 7 ноября тоже есть символ, но символ совсем пугающий. Он означает, что на некоторой неоформленной территории у аморфного населения есть такой нерабочий день с застольем - и больше ничего. Обыкновенно общегосударственный праздник выражает смысл объединения людей в национальном организме, 7 ноября в его нынешнем изводе символизирует обессмысленность совместного проживания. "О, если бы ты был холоден или горяч!" - здесь же теплохладность, близкая к трупному остыванию. Что "новая эра в истории человечества", что "день страшной российской катастрофы" - говорящие так ищут смысл в национальном бытии. Когда новая эра и братоубийственная катастрофа синтезируются в холодце под водку - это уже постисторическое бытие, что применительно к нации означает - загробное.

Но и у большинства, сладко засыпающего в мертвенной теплохладности, есть то извинение, что эти люди и не присягали в своем стремлении идейно осмыслять национальное бытие - у них хватало других забот. Самое сильно впечатление тут производят и не коммунисты, и не теплохладные, но демократы, не устающие клеймить не только нынешний, но и советский режим. "Реставрация СССР" etc.

Казалось бы, приверженцы демократии и давние антикоммунисты не могли не приветствовать отмену 7 ноября, т. е. фактическое признание государством того, что советский строй был основан на братоубийственной смуте и что день кровавого разделения России не может быть праздником. Однако в данном случае гражданственность признается неуместной, а народное мнение (в иных случаях - ничуть этих политиков не значащее) - определяющим. Отчасти желание демократов сохранять 7 ноября проистекает из их оппозиционности - "Если Евтушенко против колхозов, то я - за". Вздумай В.В. Путин вынести тело Ленина из Мавзолея, радикальные борцы с тиранией обличали бы его еще сильнее в страстной и даже не очень скрываемой надежде - "Авось, он хоть на этом сломает себе шею".

Но кроме убежденности, что все исходящее от власти плохо по определению, тут есть претензии и по содержанию. Новый праздник есть напоминание о том, что смута - этот бич русской истории - все же избываема, что, исполнившись общим идеалом и поступившись частными эгоизмами, нация способна обрести избавление от гибели. Но именно спасительная солидарность, явленная русскими в 1612 г., для носителей радикальной идеологии есть народное стесненье, гнуснейшее меж всеми преступленье. Органические ценности, утверждаемые 4 ноября, столь отвратительны, что нынешний нерабочий день для населения, конечно же, гораздо лучше.