Михаил Давыдов: "Рак" и "смерть" - сегодня уже не синонимы

Российский онкологический научный центр (РОНЦ) имени Блохина, крупнейший в Европе и второй по величине в мире, посетила американская делегация во главе с министром здравоохранения США Томми Томпсоном и директором Национального противоракового института (NCI) Эндрю фон Эшенбахом. Это первый случай в истории нашей медицинской науки, когда российский центр, причем по собственной инициативе, посещает делегация столь высокого ранга. Директор РОНЦ, академик РАН и РАМН МИХАИЛ ДАВЫДОВ рассказывает обозревателю СЕРГЕЮ ЛЕСКОВУ о цели этого визита и открывшихся в результате перспективах.

- Сотрудничество с Америкой - заветная мечта всех российских научных центров. Но в данном случае сотрудничество предложено американцами, хотя по части финансирования NCI и РОНЦ несопоставимы.

- NCI имеет годовой государственный бюджет в 15 миллиардов долларов, наш центр, пусть он в 3 раза больше, - всего 800 миллионов рублей. Американцы - люди прагматичные. В результате расширившихся контактов они узнали о нашем уникальном опыте и предложили РОНЦ и Российскому научному центру "Курчатовский институт" создать совместный Альянс по онкологии, который предусматривает долгосрочную программу сотрудничества. Я утверждаю, что качество лечения в РОНЦ не имеет аналогов, по объему лечения и возможным направлениям мы в мире не уступаем никому. Наше слабое место - сервис. Но в последнее время РОНЦ использовал западный опыт и преобразился - у нас появились мини-маркет, магазины, кафе, аптеки, ухоженная территория. Программа российско-американской рабочей противораковой школы предполагает не только конференции и обсуждение лечебных технологий, но и совместные операции.

Кстати, к нам едут не только американцы. В октябре в РОНЦ состоится первая российско-японская конференция по онкологии, на которую приедут 15 ведущих японских профессоров. Помимо лекций, предусмотрены оперативные дни и совместные операции. Эта конференция стала возможной после того, как во время предыдущего визита в РОНЦ мы с президентом Всемирной ассоциации торакальных хирургов профессором Наруки провели совместную операцию.

- И он тогда сказал: "Ты действительно лучший хирург мира"…

- Вы же понимаете, в Японии даже хирурги отличаются чрезмерной по нашим понятиям вежливостью.

- Хирурги обыкновенно свысока относятся к другим методам лечения. Отрезать - и все дела.

- Хирург и хирург-онколог - как говорят в Одессе, две большие разницы. В некоторых разделах онкологии химиотерапия - основной метод лечения.

- Какие направления российской онкологии наиболее интересны иностранцам?

- Они очень увлеклись российской школой онкохирургии, подходами к лечению рака легких, печени, почек, желудка, мочевого пузыря. И, конечно, исследованиями в области молекулярной биологии рака.

- Традиционный вопрос онкологу: когда будет побежден рак?

- Проще всего ответить: никогда. Потому что это проблема не только медицинская, но и социальная. Важно подчеркнуть, что при раннем обнаружении рака его уже сейчас можно гарантированно вылечить. Прогресс в хирургических методах, в препаратах очень велик. "Рак" и "смерть" - сегодня совсем не синонимы. 100-процентное выявление - это 100-процентное выздоровление. Через мои руки прошли сотни тысяч больных, которые продолжают счастливо жить и могут иметь детей. Люди живут по 10-15 лет, многие - по 20-25 лет. Без преувеличения, современная онкология - самая прогрессивная медицинская наука, которая интегрирует все ее достижения. Но из-за социальных проблем по смертности рак находится на 2-м месте, после сердечно-сосудистых заболеваний. Мне больно, что кое-как существовавшая в нашей стране система медицинской профилактики разрушается. В итоге большая часть пациентов поступает к нам на поздних стадиях, и мы пытаемся качеством лечения наверстать запущенность болезни.

- Причина рака уже выявлена?

- Опухоль возникает из-за поломки генома под воздействием многих факторов - курение, загазованность, профессиональные риски, алкоголь, питание, нездоровый образ жизни. Эти факторы создают условия для мутации генов и трансформации клеток в опухоль. В отличие от тифа или оспы, причиной которых является конкретный возбудитель, рак - многофакторное заболевание. Человек жил мало - и онкологии не было. Раньше человек не доживал до своего рака. Продолжительность жизни повысилась - онкология стала важнейшей медицинской проблемой.

- Часто говорят: вот Черчилль пил и курил, был толстым, а дожил до 90 лет.

- Он курил сигару и не затягивался, то есть обкуривал других. Многое зависит от индивидуальных особенностей иммунной системы. Проблемой номер один в онкологии является узнаваемость иммунной системой раковых клеток. Когда наука получит препарат, с помощью которого можно будет распознавать опухоль и включать механизмы реагирования, рак будет действительно побежден. Работа над такими препаратами быстро продвигается в ведущих научных центрах мира. Но придут другие проблемы. В Японии с очень высоким уровнем здравоохранения средняя продолжительность жизни поднялась до 90 лет. И теперь врачи не знают, как бороться с деменцией, старческим слабоумием.

Что касается курения, это бич современной жизни, величайшее зло. Ежегодно в мире от рака легких умирает 1,5 миллиона человек. При курении 20 сигарет в день риск заболеть раком легкого возрастает в 20 раз.

- А вы курите?

- Никогда не курил. Алкоголь хорошего качества и в умеренных дозах употребляю, без этого добиться релаксации в нашей профессии невозможно. Диету не соблюдаю, утром позавтракать не успеваю, вечером наедаюсь за весь день. И спортом не занимаюсь, а в молодости был мастером спорта по боксу.

- И все же нигде так много не курят, как в Японии.

- Есть понятие "эндемические заболевания", то есть зависящие от местных условий. В Японии самая высокая статистика рака желудка. Интересно, что японцы, эмигрировавшие в США, в первом поколении сохраняют эту статистику, а во втором, даже если питаются в японских ресторанах, выходят на американскую статистику.

- Как вы относитесь к теории академика Скулачева о "гене бессмертия", то есть о возможном блокировании механизма апоптоза, запрограммированной смерти состарившейся клетки?

- Апоптоз - лишь один из механизмов, влияющих на жизнь клетки. Работа Скулачева полезна, но, по моему мнению, мало что даст, поскольку в организме сотни генов, которые находятся в сложном взаимодействии при сочетании многих факторов.

- Надо ли говорить больному об онкологическом диагнозе?

- Обязательно. В нашей стране раньше это было не принято. Чисто отечественная проблема, искаженный гуманизм. А за рубежом врач давно уже говорит больному о том, что его ждет. Человек имеет право подготовиться к смерти, спланировать последние и очень важные дела. Конечно, такие разговоры врач должен вести с максимальной деликатностью, но обходить тему нельзя.

- А если онколог, такое может случиться, заболеет раком, как он лечиться станет?

- Онкологи тоже болеют раком. Предыдущий директор центра академик Трапезников умер от рака. Он прожил еще год после операции, которую делал я. Единственное отличие онколога от рядового пациента - он лучше знает диагноз и прогноз болезни. А поведение, как у каждого человека, зависит от характера.

- Как вы относитесь к эвтаназии, которая разрешена в Голландии и в американском штате Орегон?

- Резко отрицательно. Суть профессии врача - продлить жизнь больного, а не облегчить смерть. Помню, два хороших врача-онколога, которые работали в нашем центре, заболели и попали в одну палату. Я боялся в эту палату заходить. Они знали свой диагноз и до последнего дня выдумывали друг для друга оптимальные схемы лечения. И умерли с разницей в неделю, но до конца оставались врачами.

- Все без исключения российские научные центры жалуются на утечку умов, в том числе на Запад, на недостаток финансирования, в будущее смотрят безрадостно.

- Будущее центра видится мне туманным. Все зависит от того, как отнесется к российским врачам и ученым бюджет. Мы работаем в аварийных зданиях, коммуникации рушатся. Я дважды был у Касьянова, он обещал помочь, но правительство отправили в отставку. Новое правительство за старые обещания не отвечает. В США, кстати, директор Национального противоракового института каждый год отчитывается перед конгрессом, а до нас никому дела нет. Американцы на нас больше внимания обращают, чем родная власть.

- Стена у входа в центр облеплена объявлениями с обещаниями о неминуемом выздоровлении. Как вы относитесь к нетрадиционным методам в онкологии?

- Это химера. Не знаю ничего более безнравственного, чем нажива на жизни человека. Если бы такие методы помогали, онкологи давно бы их применяли. И нигде в мире не применяют. На поверку, а это предлагалось тысячи раз, не могут шарлатаны ни одного вылеченного больного показать. Важно понять, что лицо современной онкологии изменилось. Молекулярно-биологические критерии, анализ крови дают точный и быстрый диагноз, препараты за считанные часы меняют ход болезни. Знахари и колдуны просто вытягивают деньги у больных. Мы каждый день отлавливаем по два десятка шарлатанов, но закона против них нет. Просто выставляем за ограду.

- Вы давно проходили диспансеризацию?

- Я в этом вопросе фаталист.