Жан РЕНО: "Не уверен, что кино - это великое искусство"

С начала девяностых, с "Никиты" и "Леона", Жан РЕНО остается едва ли не самым популярным и любимым в нашей стране французским актером. Накануне российской премьеры его нового фильма, "Багровых рек-2", до Рено дозвонилась корреспондент "Известий" Мария КУВШИНОВА.

- Российские кинотеатры активно прокатывают французское кино. Некоторые картины разочаровывают, но почти в каждом фильме играет большая французская звезда - как вы или Жерар Депардье, ваш партнер по фильму "Невезучие". Почему крупные артисты соглашаются сниматься в не самых достойных фильмах?

- А что такое "достойные фильмы"? Во-первых, я в принципе отдаю предпочтение комедийным сценариям. Во-вторых, я не думаю, что кино способно заменить, например, литературу. Я не стремлюсь к завоеванию кинопремий и положительных рецензий. Я не думаю, что фильм, получающий "Сезара", - однозначно "достойный" фильм. Я заинтересован в том, чтобы кино меня развлекало. Я не верю, если хотите, в интеллектуальную ценность фильма. Я думаю, что музыка - великое искусство, что литература - великое искусство, но я не уверен, что кино - это великое искусство. Поэтому большее или меньшее интеллектуальное достоинство того или иного фильма - категория субъективная. Если вы меня спросите, кто, по моему мнению, был самым великим режиссером за всю историю кинематографа, я отвечу - Чарли Чаплин. Потому что публика вообще предпочитает смотреть, слушать, читать комедии, а не драмы. И потом, с моей точки зрения, заставить зрителя плакать гораздо легче, чем заставить его смеяться. И если говорить о фильмах, в которых я снимался, то, на мой взгляд, "Голубая бездна" фильм гораздо более значимый, чем, например, "Леон". Потому что этот фильм рассказывает о мечте, об освобождении, о добре, а не об убийстве. А "Леон" для меня - история убийцы. И такой она будет всегда.

- Первые "Багровые реки" были поставлены по довольно известной книге - роману Жан-Кристофа Гранже. Сценарий вторых написал Люк Бессон. Насколько для фильма важен литературный первоисточник? Вы заметили разницу между двумя сценариями?

- Второй фильм действительно поставлен по другому сценарию, и разница между ними существенная. Но основная концепция сохранилась: это приключения двух полицейских - молодого и опытного, - которые попадают в немного странные истории.

- Первый фильм снимал Матье Кассовиц, второй - Оливье Даан. В первом вашим младшим партнером был Венсан Кассель, во втором - Бенуа Мажимель. С какой командой вам больше понравилось работать?

- Не могу вам ответить. Это все равно как говорить о друге или о жене. Мне интересно встречаться с разными людьми, с разными съемочными группами. Я потому и согласился принять участие в фильме, что его делали совершенно новые люди. Послушайте, это же замечательно! Ведь если все время повторять пройденное - ваша работа вам быстро станет противна.

- Фильм обыгрывает религиозные стереотипы и мистицизм. Как вы думаете, почему все, что связано со святыми, с чудесами, с религией, до сих пор актуально?

- Наверное, потому что свободный, демократический, просвещенный мир находится в состоянии войны. Потому что террористы на каждом углу, а их идеи основаны на религиозном фанатизме. Конечно, все, что связано с религией, продолжает быть актуальным - думаю, потому Люк (Бессон. - "Известия") и использовал эту тему в сценарии. Но мы говорим о религии с достаточной долей осторожности: наши антигерои - люди, которые используют религию, власть или идеологию (например, фашистскую), чтобы подавлять других. О существе религии речи не идет. Говорить о ней в наши дни очень трудно.

- Вы видели фильм "Страсти Христовы"?

- Меня он не интересует.

- Почему, как вы думаете, на роль плохих парней были выбраны персонажи, связанные с немецкими нацистами? Для французов они и сейчас воплощают образ врага?

- Я думаю, это карикатура. Сегодняшний фашизм бессилен, он похож на актера, играющего Дракулу. Для Франции он совершенно не актуален - ни с точки зрения симпатий избирателей, ни с точки зрения уличной политической активности. Посмотрите, на последних выборах социалисты победили правых. Конечно, есть небольшие группы, которые представляют крайне правых или крайне левых. Но что вы хотите? Идиоты всегда найдутся.

- В конце фильма вы с Бенуа Мажимелем принимали немецкие амфетамины, благодаря которым человек способен выдерживать усиленные нагрузки. Вы верите в существование таких препаратов?

- Я никогда не делал себе инъекций, вроде тех, что практикуют некоторые велосипедисты, но я знаю людей, прибегающих к подобным средствам. К сожалению, такие допинги действительно существуют.

- Между тем при всей мрачности в фильме много юмора. Вы действительно собирались сделать его смешным или это получилось случайно? 

 - Ну, во всяком случае, нам хотелось, чтобы зрители хотя бы улыбнулись. Ведь фильм делается для них. Если вам удается сделать картину, которая заставляет зрителей переживать, или пугаться, или смеяться, или плакать, - это большая удача. Хорошо, когда получается людей расшевелить. Мне кажется, что кино существует для коллективного просмотра, чтобы все зрители заражались общей эмоцией.

Коня Апокалипсиса на скаку остановят

Четыре года назад первые "Багровые реки", снятые бывшим маргиналом и нынешним голливудским дебютантом Матье Кассовицем, были сочтены очередным прорывом крупнобюджетного французского кинематографа, смачным европейским подзатыльником сразу всем американским мастерам людоедского триллера - от Джонатана Демме до Дэвида Финчера. Необходимый драйв в фильме и правда присутствовал, но нюансы расследования серии ритуальных убийств, описанных в литературном первоисточнике - романе Жана-Кристофа Гранже, по прошествии стольких лет вспомнить весьма затруднительно.

Однако на рынке сбыта кинопродукции долгая память ценится чрезвычайно низко. Достаточно уже того, что бренд "Багровые реки" ассоциируется у зрителя с крепко сбитой детективной историей, попсовым мистицизмом и глядящими в прицел грустными глазами Жана Рено.

Сценарий "Багровых рек-2" написал Люк Бессон, к первому фильму никакого отношения не имевший, но хватающий все, что во французском кинематографе блестит и обещает принести немалые прибыли.

Режиссером фильма был назначен Оливье Даан, известный нашему зрителю по "Жизни обетованной" - бесконечно тянущейся зарисовке из жизни стареющей проститутки. Во вторых "Реках" Даан выбрал путь, по которому все чаще идут создатели сиквелов: не можешь сделать третьего "Терминатора" страшным, делай его смешным - не прогадаешь.

На этот раз бывалый полицейский Ньеманс (Жан Рено) вместе со своим неотесанным напарником по фамилии Реда (Бенуа Мажимель) влипают в лужу крови, фонтаном извергнутой из стены провинциального монастыря. Под толстым слоем штукатурки обнаруживается труп деревенского плотника. Впоследствии мертвыми находят еще нескольких людей - таможенника, двух рыбаков и двух торговцев ювелирными изделиями. Между тем как-то поздним вечером Реда подбирает на улице изувеченного человека - точную копию Иисуса нашего Христа. Все эти факты наводят следователей на мысль, что они опять имеют дело с ритуальными убийствами, а новой жертвой должен стать человек, который (как и уже готовые покойники) принадлежит к одной из профессий, некогда кормившей будущих апостолов. Вызванная на помощь полицейским специалистка по истории религии с симптоматичным именем Мария генерирует некую теорию про ангелов Апокалипсиса, каковые в фильме тоже присутствуют: это мрачные сверхчеловеки в плащах с капюшонами - они быстро бегают, высоко прыгают и со смехом расстаются с отстреленными конечностями.

По ходу фильма Ньеманс и Реда занимаются не столько расследованием, сколько взаимными подначками, что привносит в триллер столь симпатичную зрителю юмористическую интонацию. Их финальная погоня за всадниками Апокалипсиса и вовсе выглядит комедией положений, что скорее хорошо, чем плохо: кому, собственно, как не Люку Бессону, патентованному служителю мамоны, сбивать пафос вышедших у нас неделю назад "Страстей Христовых"?