"Полное бессилие т. Бухарина"

Этот человек был одним из соратников Ленина, считался главным теоретиком партии, входил в Политбюро. Прославился беспощадной борьбой сначала против Троцкого, потом - Зиновьева и Каменева. Однако в 1929 году сам занял позиции, объявленные Сталиным "правым уклоном". Его освобождают от должности редактора "Правды" и выводят из состава Политбюро. Поняв, что дело заходит слишком далеко, Бухарин обращается в ЦК с заявлением о признании ошибок. Не сразу, но все-таки получает некоторое прощение: 21 февраля 1934 года подписывается постановление Президиума ЦИКа о назначении Николая Бухарина редактором "Известий". Тем не менее "своим" у Сталина он не стал. В феврале 37-го Пленум ЦК ВКП(б) исключит Бухарина из партии, он будет арестован, после громкого процесса - осужден и 13 марта 1938 года расстрелян. Наш рассказ о том, что предшествовало осуждению Бухарина. 22 августа 1936 года покончил с собой бывший член Политбюро, бывший лидер профсоюзов Михаил Томский. Накануне его самоубийства к Сталину обратились Николай Бухарин и Алексей Рыков (некогда глава советского правительства). Оба заверяли, что никогда не имели связей с антисоветскими силами. Дело в том, что в августе 1936 года в ходе суда над "объединенным троцкистско-зиновьевским центром" Г. Зиновьев и Л. Каменев, руководствуясь личными спасительными мотивами, вдруг признались в своих контактах с бывшими лидерами правых - Томским, Рыковым, Бухариным, Углановым, Радеком и Пятаковым. Не выдержав складывавшейся обстановки, Томский застрелился, а Бухарин и Рыков попытались развеять подозрения, потребовав очной ставки с Зиновьевым и Каменевым. Очная ставка не состоялась - Каменев и Зиновьев уже были расстреляны... Зато удалось организовать встречу Бухарина и Рыкова с "подельником" Каменева и Зиновьева Григорием Сокольниковым (между прочим, другом Бухарина с гимназических лет). В присутствии Л. Кагановича, Н. Ежова и А. Вышинского Сокольников прямо в лицо подозреваемым заявил: "В конце 1933 или в начале 1934 года Каменев мне говорил о своих встречах с Рыковым и Бухариным на почве переговоров о вступлении в блок". В ответ Бухарин назвал сказанное "злой выдумкой". На этот раз дело кончилось лишь нервотрепкой: прокурор СССР Вышинский объявил, что оснований для привлечения к судебной ответственности не обнаружено. Но вскоре были арестованы очередные подозреваемые, в том числе и причастные к "правому уклону". Их показания снова привлекли внимание к Бухарину и Рыкову. Ежов написал Сталину: "…Я думаю, что мы тогда до конца не докопались". И колесо следствия закрутилось с новой силой. Особенно после того, как 6 декабря 1936 года арестованный Е. Куликов показал, что "в 1932 году им лично была получена от Бухарина директива о необходимости убийства Сталина". После этих слов Бухариным занялись вплотную. Отмечая свое назначение на пост наркома внутренних дел СССР, Ежов 7 октября 1936 года сообщал вождю: "…боевая террористическая группа Славинского (организация правых. - Авт.)... намечала совершение террористического акта против тов. Сталина в день торжественного заседания 6 ноября 1936 года в Большом театре... Известно о существовании центра контрреволюционной организации правых в составе Томского, Бухарина, Рыкова...". Подобные послания (всего около 60) направлялись Сталину одно за другим, естественно, создавая у него соответствующее настроение. Терпение вождя должно было лопнуть... Вопрос о Бухарине и Рыкове в 1936 году вынесли на декабрьский Пленум ЦК ВКП(б). Выступая, Бухарин снова попытался доказать, что в обвинениях против него "нет ни единого слова правды". "Я никогда не отрицал, что в 1928-1929 годах я вел оппозиционную борьбу против партии. Но я не знаю, чем заверить вас, что в дальнейшем я абсолютно... ни о каких платформах, ни о каких "центрах" абсолютно ни одного атома представления не имел... Я вас заверяю, что (...) всегда, до самой последней минуты своей жизни, всегда буду стоять за нашу партию, за наше руководство, за Сталина..." Но его уже не слушали, так же как в свое время не слушал он сам, когда вместе со Сталиным громил Троцкого, Зиновьева, Каменева... В перерывах Пленума проводились с участием Сталина очные ставки с новыми людьми. Но они ничего не прояснили. Пленум принял предложение Сталина: "Считать вопрос о Рыкове и Бухарине незаконченным. Продолжить дальнейшую проверку и отложить дело с решением до последующего Пленума ЦК". Между тем ком разоблачений продолжал обрастать новыми, плохо поддающимися проверке обвинениями - например, в причастности Бухарина к убийству Кирова. В начале 37-го года Бухарин делает заявление, что не явится на предстоящий Пленум, пока с него не снимут обвинения в шпионаже и вредительстве. И еще в знак протеста объявляет голодовку. На открывшемся 23 февраля Пленуме ЦК, посвященном опять Бухарину и Рыкову, с главным докладом выступил Ежов. И если позиция этого политически и нравственно разложившегося существа (вскоре оказавшегося на скамье подсудимых) понятна, то поведение на Пленуме Анастаса Ивановича Микояна продолжает оставаться загадкой. Во всяком случае - для меня. Я вспоминаю разговор с сыном Микояна Степаном Анастасовичем. Он уверял, что отец очень уважал Николая Ивановича и даже пытался его спасти... И вот теперь, когда я исследую приводимые ниже архивные данные, не знаю, чему верить - подписи отца или словам сына. Итак, фактически с содокладом, поддерживающим Ежова, выступил Микоян. Его обвинения ошеломили Бухарина, пожалуй, больше всего. Впечатление такое, что Бухарин ожидал подобного от кого угодно - только не от Микояна. "Товарищи, я хочу сперва сказать несколько слов относительно речи, которую здесь произнес товарищ Микоян. Товарищ Микоян, так сказать, изобразил мои письма членам Политбюро ЦК ВКП(б) (...) как письма, которые содержат в себе аналогичные троцкистским методы запугивания Центрального Комитета... Мне (Бухарину. - Авт.) хочется, говорит Микоян, опорочить органы Наркомвнудела целиком. Абсолютно нет. Я абсолютно не собирался это делать (.....) Тов. Микоян говорит, что я хотел дискредитировать Центральный Комитет. Я говорил не насчет Центрального Комитета. Но если публика все время читает в резолюциях, которые печатаются в газетах, и в передовицах "Большевика" о том, что еще должно быть доказано, как об уже доказанном, то совершенно естественно, что это определенная струя, как директивная, просасывается повсюду. Неужели это трудно понять? (Цитирую по стенограмме. - Авт.) Товарищ Микоян сказал, что я целый ряд вещей наврал Центральному Комитету (...) Что я ошибся - это верно, но такие частные ошибки возможны". На этом роль Микояна не закончилась. Была образована комиссия под председательством того же Анастаса Ивановича. К ее заседанию 27 февраля 1937 года был подготовлен проект протокола (см. копию) с предварительными предложениями. Однако в ходе голосования кое-что в нем под влиянием речи Микояна существенно изменилось. Так Сталин первоначально предлагал Бухарина и Рыкова "исключить из состава кандидатов ЦК ВКП(б) и членов ВКП(б), суду не предавать, а выслать", в то время как Ежов, Буденный, Мануильский, Шверник, Косарев и Якир требовали помимо исключения из партии "предать суду и расстрелять", другие же (Постышев, Шкирятов, Антипов, Хрущев, Николаева, Косиор, Петровский и Литвинов) предлагали "предать суду без применения расстрела". В конце концов Сталин свою самую лояльную из всех позицию с решением "выслать" (именно так когда-то поступили с Троцким) заменил "дипломатичным" предложением: после исключения из партии "суду не предавать, а направить дело Бухарина-Рыкова в НКВД". Его поддержали: сестра и жена Ленина, Варейкис, Молотов и Ворошилов, а при голосовании и все остальные. В итоге "единогласно" постановили: 1) Исключить из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б) и членов ВКП(б) Бухарина и Рыкова; суду их не предавать, а направить дело Бухарина и Рыкова в НКВД. 2) Поручить комиссии в составе тт. Сталина, Молотова, Ворошилова, Кагановича, Микояна и Ежова выработать на основе принятого решения проект мотивированной резолюции". И подпись: "Председатель А. Микоян". На основании данных комиссии Пленум принял резолюцию, в которой под воздействием разоблачительной речи А. Микояна был записан особо серьезный пункт № 3: "Пленум ЦК устанавливает, что записка т. Бухарина в ЦК, где он пытается опровергнуть показания поименованных выше троцкистов и правых террористов, является по своему содержанию клеветническим документом, который не только обнаруживает полное бессилие т. Бухарина опровергнуть показания троцкистов и правых террористов против него, но под видом адвокатского оспаривания этих показаний делает клеветнический выпад против НКВД и допускает недостойные коммуниста нападки на партию и ее ЦК..." В этот же день Бухарин и Рыков были арестованы.