Принципат и конкуренция

Предвыборное заявление В.В. Путина о том, что "задача любого руководителя, тем более такого (президентского. - М.С.) ранга, заключается в том, чтобы предложить обществу человека, которого он считает достойным работать на этом месте дальше", вызвало немалые критические отзывы: "это уже не демократия, а какой-то римский принципат". Собственно, так оно и есть: цезарь усыновляет преемника, и, если все идет гладко (то есть ни сенат, ни преторианцы не взбунтуются), он и становится новым императором. Оснований для безоговорочного осуждения такой практики в общем-то нет. II век по Р.Х., когда правила династия Антонинов, был золотым веком Римской империи, наслаждавшейся всеми благами внутреннего мира, и в немалой степени это было связано с тем, что тогда предложенная В.В. Путиным модель работала как часы. Престарелый император Нерва усыновил Траяна, тот - Адриана etc. Сбой, правда, наступил, когда философ Марк Аврелий усыновил Коммода, оказавшегося чисто конкретным пацаном. Ну, так это уже было на исходе золотого века. Главное пожелание к механизму властного преемства - чтобы это преемство работало с прозрачным автоматизмом и не производило великих потрясений. Если идеальный принципат удовлетворяет этим требованиям - хорошо, пусть будет принципат. Проблема в том, что, поделившись своими усыновительными планами - "бо легкую приимет сын державу из рук моих", В.В. Путин попутно обнародовал свою политическую философию: "Нам абсолютно необходима цивилизованная политическая конкуренция. И опорой в этой работе должны стать влиятельные, крупные политические партии". Философия безусловно либеральная, но при этом находящаяся в несовместимом противоречии с идеологией принципата. Ибо логика принципата - это удержание власти. Если не в своих собственных руках, то хотя бы в руках усыновленного преемника, до известной степени являющегося alter ego усыновителя. Логика политической конкуренции - это в конечном счете логика отдачи власти. Критерием цивилизованности этой конкуренции является такое положение дел, когда отдавать власть, конечно же, неприятно - на то она и власть, хоть бы и самая раздемократическая, - но при этом ничуть не страшно. От того, что державу приимет мой злейший соперник, никакого непоправимого ущерба республика не понесет. Но столь разные логики диктуют и разность политических тактик. Если я озабочен удержанием власти, мне совсем нежелательно иметь вменяемого и респектабельного соперника, которому, по народному мнению, можно безопасно сдать бразды, - а в каком тогда положении оказывается объявленный преемник, да и я вместе с ним? Гораздо лучше никоим образом не давать сопернику дорасти до состояния почтенности, а вместо того всячески культивировать соперников маргинальных. При одном их виде граждане сразу поймут, каких те дров наломают, и дружно побегут голосовать за моего преемника. Что опаснее для моей династии - вдруг вздумавший домогаться власти М.М. Касьянов (цивилизованную политическую конкуренцию заказывали?) или сумасшедший Платон Еленин? Ответ очевиден. Если же я озабочен мирной передачей власти (той самой конкуренцией), то мой интерес в том, чтобы если и не специально взращивать ответственную и вменяемую оппозицию (это был бы какой-то совсем невероятный альтруизм), то уж по крайней мере не топтать ее ростки и не препятствовать ей самой развиваться до кондиции. Мне, как ценителю политической конкуренции, первым делом придется прикрыть кремлевское партстроительство, поскольку от подставных фирм цивилизованной конкуренции никак не получится, а от партий неподставных, но целенаправленно загоняемых в маргиналию, трудно ждать эволюции к искомой вменяемости - скорее наоборот. Противоречие получается и с желанными мне влиятельными, крупными политическими партиями. При наличии таковых нет надобности в принципате, а просто крупная партия, с которой ассоциирован правитель, созывает съезд и выдвигает нового лидера на новый срок - причем ничто не мешает съезду со всем вниманием учесть мнение ныне правящего лидера. Если же партия "Единая Россия" ни сегодня, ни в 2008 году не способна даже на это, тогда непонятно, к чему были все титанические сверхусилия по продвижению ее в Думу. Все это не к тому, что представительная демократия - священная икона. Есть преимущества у нее, но есть они и у принципата, еще больше преимуществ у престолонаследия по мужской нисходящей линии. Но нет никаких преимуществ у чрезвычайной эклектики, пытающейся соединить несоединяемое. От нее один конфуз, который все время приходится замазывать политтехнологическими шпаклевками.