Повесть о том, как ум за разум зашел, поддавшись эмоциям

Начиная с понедельника американские доктора без устали копаются в голове и в бороде неопрятного бомжа , заглядывают к нему в рот с лампочкой. Спасибо, что еще не показали проктолога за исполнением своего профессионального долга. ...Странная штука: умом понимаю, как это здорово, что тирана и палача наконец-то вытащили за ушко да на солнышко и что теперь преступнику воздастся по заслугам, а счастья при виде того, что показывает телевизор, нет. Напротив, есть ощущение какой-то неправедности... С чего вдруг? Знаю, что он душегуб, а тут в тебе шевелится что-то вроде сочувствия… Добро бы только я был таким моральным уродом. Так ведь кого из демократов об этом ни спросишь, все брезгливо морщатся. У всех чувство вступает в конфликт с рассудком. Можно представить, что чувствуют сами иракцы - как те, кто его обожествлял, так и те, кто его проклинал. Есть данные, что примерно одно и то же - чувство личной неприязни к американцам, как сказал бы герой известного российского фильма. Конечно, можно сказать, что все это интеллигентские сопли как наших, так и ненаших либералов, что мы поддаемся на дешевую жалость, что даем волю поверхностным эмоциям, что за деревьями не желаем видеть леса, того самого, который когда рубят, щепки летят, а если пилят, то опилки сыпятся, и т.д. Но все-таки если тебя одолевают смешанные чувства, то есть смысл в них разобраться. Особенно в тех чувствах, которые приходят в противоречие с рассудком. Насколько помню, противоречия не было, когда на памятник иракскому вождю накинули петлю, а потом тягачом его повалили на землю. Символического Саддама символически сокрушили - мои эмоции в этот момент аплодировали исторической логике. Оно было, когда воздушно-морская армада США, ассоциировавшаяся с могучим Голиафом, навалилась на тщедушного иракского Давида. Мифологические коллизии нередко спорят с реальностью по части жизнестойкости. А тут еще добавилось и отсутствие у американцев юридических оснований для развязывания превентивной войны, и моральная правота нанесших первый удар оказалась под большим вопросом. Из примеров разлада долга с чувством применительно к нашей истории стоит вспомнить совсем свежий. Кого ни спросишь из знакомых либералов: "Ты как голосовал?" - отвечают: "За правых" или "За Явлинского". Но каждый прибавляет: не без отвращения. Опять чувство не в ладу с рассудком. Однако поскольку рубаха родного либерализма нам ближе, чем борода далекого друга Владимира Вольфовича, то здесь мы в своем большинстве не позволяем себе поддаться эмоциям и не очень дружными рядами идем к урнам. В случае с Саддамом конфликт чувства и долга, по всей вероятности, краткосрочный. Пройдет время, начнется процесс над тираном. Он приоденется, откормится, похорошеет, ему будут предъявлены свидетельства его преступлений - и доводы разума трансформируются в чувство ненависти. Но сейчас - другое чувство. Кадры с проверкой на вшивость заросшего Саддама и заглядыванием ему в рот стоят тех, на которых была запечатлены пляски палестинцев 11 сентября. И в том и в другом случае это - ритуальные акции победителей. В обоих случаях это - злорадство и смакование злорадства. Победителей не судят - такая у них привилегия. Но кто сказал, что они не ошибаются? Увы, бывает, что чаще, чем побежденные. И после победы особенно. Американцам на сей раз удалось то, что не удавалось в свое время тупому иракскому агитпропу: они сумели отделить, разумеется, не желая того, человека Саддама от его образа - божественного или дьявольского, не важно. А отделив, унизили его как человека, а не как тирана. На это и реагирует подсознание. Причем, как ни странно, гораздо острее, чем на саму будущую смертную казнь. Случись она даже публично. ...Индустрия сувениров, спешащая любую коллизию обратить в фарс, среагировала мгновенно: на витринах подарочных магазинов уже появилась кукла Саддам с бородой, в которой копается кукла Буш. А у нас сегодня и завтра на всех каналах в аналитических программах при слове "Саддам" на экране будет появляться крупным планом грязный старик, покорно задирающий голову и открывающий рот, - что у Парфенова в "Намедни", что у Пушкова в "Постскриптуме". Медиа-индустрия, в свою очередь, готова любой фарс довести до абсурда.