Светская летунья

Братцево - самая, пожалуй, неизвестная московская усадьба. И вместе с тем она одна из самых древних и самых красивых. Братцевский дворец расположен на живописном холме неподалеку от станции "Планерная". Собственно, своему местоположению усадьба и обязана тем, что ее мало кто знает. От центра очень далеко, но и не Подмосковье. Так, этакая полоса отчуждения МКАД. Главное усадебное здание построено на стыке восемнадцатого и девятнадцатого столетий. Зато история села, располагавшегося здесь и также называвшегося Братцево, значительно древнее и донельзя изобилует владельцами, принадлежавшими к знатным родам. Правда, начинается все с полусимволического дьяка Александра Иванова, но за ним следуют новые хозяева - Зубовы, Хитрово, Нарышкины, Строгановы, Римские-Корсаковы, Кологривовы, Апраксины, Щербатовы. Принадлежало село и двору. Словом, целый учебник по истории русского светского общества. Впечатляют и характеристики отдельных личностей. Например, Семен Кириллович Нарышкин "был первым щеголем в свое время (середина восемнадцатого века. - А.М.). В день бракосочетания Петра III он выехал в карете, в которой везде были вставлены зеркальные стекла, даже на колесах. Кафтан его был расшит серебром, на спине его было нашито дерево, сучья и листья которого расходились по рукавам". Естественно, дерево было ненастоящим, но все равно костюмчик впечатлял участников той брачной церемонии. Другой владелец - Александр Сергеевич Строганов слыл одним из богатейших жителей России. Про него даже возникла специальная пословица - "Богаче Строганова все равно не будешь". А Екатерина Великая о нем отзывалась так: - Вот человек, который тщетно старается разорить себя и никак не преуспевает в этом. Зато Иван Николаевич Римский-Корсаков слыл одним из выдающихся красавцев второй половины восемнадцатого века. Матушка Екатерина отзывалась о нем вот в таких словах: "Его следовало бы брать как модель всем скульпторам, живописцам; все поэты должны воспевать красоту Римского-Корсакова". Она же говорила, что господин Римский-Корсаков - прекраснейший скрипач, что "все - не только люди, но и животные - заслушиваются его игрою". Правда, многие из современников считали, что скрипач он был посредственный, и все это не больше чем фантазии императрицы-нимфоманки. Придворные любили пересказывать историю о том, как Римский-Корсаков решил собрать себе библиотеку и, не желая утруждаться самому, послал за букинистом. Тот начал расспрашивать - какая, дескать, будет тема и направленность нового книжного собрания? А новоявленный библиофил ему ответствовал: - Об этом я уже не забочусь, это ваше дело; внизу должны стоять большие книги, и чем выше, тем меньше - точно так, как у императрицы. Но самой, вероятно, знаменитой личностью, имевшей отношение к усадьбе Братцево, была Прасковья Юрьевна Гагарина, теща господина Кологривова, очередного владельца. Она даже вошла в русскую литературную классику - именно о Прасковье Юрьевне (правда, на всякий случай переименованной в Татьяну Юрьевну) упоминает грибоедовский Молчалин в "Горе от ума": Татьяна Юрьевна!!! Известная, - притом Чиновные и должностные - Все ей друзья и все родные; К Татьяне Юрьевне хоть раз бы съездить вам… Как обходительна! добра! мила! проста! Балы дает нельзя богаче От Рождества и до Поста, И летом праздники на даче. Впрочем, главным достижением Прасковьи Юрьевны считались вовсе не балы, а настоящий полет на воздушном шаре. Остатки этого летательного аппарата долго еще сохранялись как реликвия в Остафьеве, рядышком с которым приземлилась храбрая воздухоплавательница. В грибоедовские времена такой поступок почитался настоящим героизмом.