Сергей БОГДАНЧИКОВ: "Не нравится мне этот шум в отрасли"

События вокруг "ЮКОСа" не повлияли на российский нефтяной рынок, считает президент государственной нефтяной компании "Роснефть" Сергей БОГДАНЧИКОВ. В интервью корреспонденту "Известий" Марии ИГНАТОВОЙ он рассказал о своем взгляде на эту ситуацию, возможной приватизации "Роснефти" и месте компании в меняющейся структуре российской "нефтянки". - Как вы отнеслись к событиям вокруг "ЮКОСа"? Как они, на ваш взгляд, повлияют на российский ТЭК и приток иностранных инвестиций в Россию? - Жаль, что так сложилось. Мне этот шум в отрасли не нравится. Но надо понимать, что претензии проверяющих органов могут быть и обоснованными, и необоснованными. На то и расследование, чтоб разобраться. Это в любом государстве может быть. И обязанность компании, будь она частная или государственная, равно как граждан: если к тебе есть претензии, снять их. То есть показать аргументированно, что претензии необоснованны. Или если, допустим, недоплатил что-то, доплатить. Но я все же полагаю, что влияния на экономическую ситуацию или на инвестиционный климат эта ситуация не оказывает абсолютно. Все видят, что "ЮКОС" как корпорация развивается, добыча нефти осуществляется, препятствий бизнесу как таковому никто не чинил. - Вы тоже оказались втянуты в эту историю... - Почему так произошло и то, что это глупость, легко объяснить. Неужели вы думаете, что госкомпания может оказать влияние на генерального прокурора? Я с Устиновым встречался один раз - три года назад. Просто за последний год у нас с "ЮКОСом" было много точек пересечения по бизнесу. Поэтому на нас и стали собак вешать, а пиарщики этим воспользовались и стали раздувать. Это и Талакан, когда "ЮКОС", ТНК и ряд других компаний предлагали выставить его на тендер, а мы, "Газпром", "Сургутнефтегаз", "Татнефть" и "Башнефть", предложили объединить Талакан и Чаяндинское месторождение. Но Талакан никуда не делся, он не достался нам без конкурса, тендер будет, и "ЮКОС" может его выиграть, равно как и другие его участники. Это и маршруты экспорта на Восток. Здесь у нас с ними разные точки зрения. Мы считаем, что для экономики страны выгоднее Находка, "ЮКОС" - что Дацин. Это тоже нормальный бизнес-процесс. Опять же здесь еще никто не проиграл - решение правительством не вынесено. Третий вопрос, где мы столкнулись, это соглашения о разделе продукции. Но мы ничего не потеряли: ключевые для нас проекты - Штокмановское и Приразломное месторождения в списке СРП остались, а "Сахалин-1" - действующий. По большому счету мы даже и приобрели: теперь нет мороки с 22 проектами, которые на нас висели как на уполномоченной компании по СРП (соглашениям о разделе продукции. - "Известия"). Государство решило снять с нас эту нагрузку - тем лучше для нас. Избавили от лишних забот. Четвертое пересечение - это "Енисейнефтегаз". Там у нас украли акции, и мы написали заявление в правоохранительные органы. Знаете, если бы их украли какие-нибудь другие структуры, а не Maastrade Limited, мы бы тоже написали. В общем, все вместе наложилось. На самом деле никакой войны нет. А значит, нет и победителей с проигравшими. - Вы не опасаетесь, что ваша компания будет приватизирована? - Я - нет. Это решает владелец. Кроме того, я уверен, что приватизация "Роснефти", если она произойдет, будет правильной. Созданная сегодня в компании система исключает иное. Сегодня "Роснефть" стоит порядка $7-7,5 млрд. Полагаю, что за $1,86 миллиарда (такую сумму заплатили за 75% акций "Славнефти" ТНК и "Сибнефть". - "Финансовые Известия") никто ее продать не сможет. Но пока я не знаю о планах приватизации "Роснефти". Если же такие планы возникнут, я бы мог только посоветовать заранее поставить об этом в известность менеджмент и поручить провести подготовку к приватизации, чтобы получить максимальную выгоду от продажи. На правильной подготовке еще два миллиарда можно заработать и продать компанию за $10 млрд. Это - сегодня. А через пять лет компания будет стоить $15-20 млрд. - Есть мнение, что "Роснефти" неплохо бы "нарастить мышцы" перед возможной приватизацией. Что вы думаете по этому поводу и можете ли пойти на стратегический альянс с западными компаниями? - Мы как раз и "наращиваем мышцы", но делать это надо вне зависимости от того, будет приватизация или нет. Стратегический партнер нам сегодня по большому счету не нужен. Мы всегда можем пригласить менеджера самого высокого уровня из иностранной компании. Доступ к кредитным ресурсам у нас есть. Сегодня даже доразведку Ванкора мы осуществляем, советуясь с банками. Зачем нам крупный инвестор, который заберет часть стоимости компании и при этом не согласится меньше чем на блокирующий пакет? - Но сейчас на российском рынке происходит процесс слияний и укрупнений… - Вот мы и укрупняемся. Если в 1999 году мы добывали 12 млн тонн, в этом году добудем 20 млн. Только за последний год мы купили "Северную нефть", Ванкор, "Полярное сияние". Все эти проекты экспортно-ориентированные, что увеличивает их эффективность и сокращает сроки окупаемости. Наша стратегия - через пять лет удвоить добычу нефти и в пять раз увеличить добычу газа: до 44-45 миллионов тонн и примерно 30 миллиардов кубометров соответственно. При этом надо учитывать, что в нефти у нас будет 4 миллиона тонн конденсата, стоимость которого почти в два раза больше нефти. А учитывая еще и наши экспортные возможности, названные объемы будут давать в полтора раза большую отдачу по выручке. Мы имеем доступ к стратегическим планам других компаний и оцениваем их потенциал. По нашим подсчетам, на рубеже 2009-2010 годов по объему выручки и прибыли "Роснефть" будет в первой тройке среди российских компаний - причем только за счет тех проектов, которые у нас есть уже сегодня. Иностранный опыт надо использовать, но Советский Союз 624 миллиона тонн нефти в год добывал и без иностранцев. - Вы не собираетесь баллотироваться в губернаторы Сахалина? - Да нет, ну что вы. Я же не политик. Мы работаем не только на Сахалине - более чем в 20 регионах. - Насколько сильным, на ваш взгляд, будет влияние нефтяных компаний на предстоящие парламентские и президентские выборы и как должно к этому относиться государство? - Влияние, вероятно, будет, ведь отрасль-то богатая. А как относиться - это зависит от того, какого рода будет это влияние. Если компании задействуют свое влияние, чтобы добиться необходимых для отрасли и экономики изменений в законодательстве, - это одно дело. Надо править закон о недрах, устранять беспорядок в лицензировании, заложенный в законодательстве. Надо добиться ежегодного возврата НДС по стройкам с длинным циклом. Это важный инвестиционный механизм. Надо вводить природную ренту, чтобы стимулировать развитие высокотехнологичных отраслей экономики. А вот если компании будут стремиться сохранить плоскую шкалу налогообложения или создавать при помощи законодателей неравную конкурентную среду - это плохо. Это наносит вред экономике и государству. И государство должно соответственно к этому относиться. - Так "Роснефть" будет участвовать в предвыборной кампании? - Нет. - Имеют ли нынешние руководители ТЭК шанс занять руководящие посты в нашей стране? - Это распространенная в мире практика. Я не считаю, что плохо, когда из бизнеса люди идут во власть. Но делать это нужно цивилизованно. То есть надо уйти из бизнеса, а потом заявлять о своих политических целях и пристрастиях. - Кого вы рассматриваете в качестве основного партнера на Ванкоре и каковы, на ваш взгляд, перспективы партнерства "Роснефти" с французской Total? Или, может быть, с "ЮКОСом"? - Мы чувствуем, что на Ванкоре нам партнер понадобится. Приоритет имеют масштабы и инвестиционные возможности нашего потенциального партнера. Я бы не сказал, что у "ЮКОСа" они меньше, чем у Total. Но от "ЮКОСа" не поступало предложения о партнерстве. Пока только от Total. - Удалось ли решить с "Газпромом" проблему доступа к газовой трубе для "Роснефти"? - Да, удалось. Пока это не десятки миллиардов кубометров газа, а сотни миллионов. Но и такие объемы позволяют нам решить вопрос утилизации газа с Комсомольского месторождения. У нас же там факелы горели. С другой стороны, мы теперь начали добычу газового конденсата с Губкинского месторождения и с Северо-Комсомольского. Газ мы отдаем в систему "Газпрома", конденсат забираем себе. На очереди у нас Тарасовское месторождение, тоже конденсатное. Его мы планируем подключить в ближайшие полгода. Харампурское месторождение будет идти после Тарасовского - до конца следующего года. - Как вы относитесь к предложению "Газпрома" о совместной разработке нефтяных месторождений на Ямале? - Мы его оцениваем. Это достаточно сложная инфраструктура, удаленная от трубопроводов. Но к одному из них - Новопортовскому - у нас есть интерес. Если он оформится в какое-то совместное решение, будем разрабатывать это месторождение через наше СП с "Газпромом" - "Североморнефтегаз". - Какова дальнейшая стратегия по "Северной нефти"? - Она работает так же, как и все наши дочерние предприятия. 100% акций у "Роснефти". Полностью централизованы товарные, финансовые потоки. В настоящее время в Котласе мы приступаем к строительству железнодорожной эстакады. С ее вводом с апреля следующего года будут экспортироваться все 100 процентов добычи "Северной нефти". Мы считаем, что на пике "Северная нефть" будет добывать порядка 7-8 миллионов тонн в год и все они будут экспортироваться. - Сделала ли "Роснефть" необходимые выплаты в бюджет за Вал Гамбурцева? - "Северная нефть" купила это месторождение за $116 миллионов, что, кстати, больше, чем предлагала "Роснефть". Из них $7 миллионов сразу легло на счет федерального бюджета, а $109 миллионов - это отсроченные платежи в местный бюджет. Отсроченные платежи "Северная нефть" вносить не начинала. Вступив во владение, мы подтвердили, что готовы платить по подписанному графику на момент выдачи лицензии, и платим регулярно с февраля. Срок выплат составляет примерно 5 лет. - "Роснефть" объявила о создании Архангельской судоходной компании с танкерами ледового класса для освоения северных месторождений. Не боитесь ли вы повторить опыт "ЛУКОЙЛа", который сейчас продает свой флот? - Эта компания создана для обеспечения работы морской платформы. Для этого она будет арендовать некоторые виды судов, а некоторыми мы будем владеть. А "ЛУКОЙЛ", насколько мне известно, еще ничего не продал. - Вы собираетесь сотрудничать в судоходном бизнесе с "Норильским никелем"? - "Норникель" эксплуатирует Северный морской путь. Некоторую часть этого пути нам придется задействовать для освоения Приразломного. "Норникель" - собственник Архангельского морского торгового порта. На территории этого порта мы сегодня планируем создавать базу для обслуживания Приразломного. В этом - основа для нашего сотрудничества. - Присоединитесь ли вы к строительству Мурманской трубопроводной системы? - Пока не к чему присоединятся. Мы подождем, когда пройдет стадия предварительной оценки - сколько кто должен заплатить и что будет с этого иметь. Консорциум поручил сделать технико-экономическое обоснование проекта. Когда будут анонсированы результаты, тогда вернемся к этому вопросу. - Как вы будете находить новые мощности для нефтепереработки? - Для этого выбран Приморск. Пока ничего другое на рынке не продается. Кроме того, мы серьезно продвинулись в реконструкции наших заводов, которая тоже предусматривает увеличение их мощности. - Интересны ли "Роснефти" Мозырский НПЗ в Белоруссии или иные активы "Славнефти"? - По Мозырскому НПЗ говорят: он продается. Но цену называют такую, что понятно: завод не продают. А вообще у нас есть интерес к этому заводу. Для нас представляют интерес два месторождения, которые принадлежат "Славнефти". Они географически примыкают к Ванкору - Сузунское и Тугульское. Насколько нам известно, эти два месторождения по взаимному согласованию ТНК и "Сибнефти" были выведены в отдельную структуру. Мы направили им официальную заявку, чтобы получить ответ, продаются ли эти месторождения. - Существует ли вероятность, что ТНК присоединится к совместной работе ВР и "Роснефти" на Сахалине? - Мы ничего не имеем против "ТНК-ВР". Это дружественная нам компания. Но у нас партнер определен, и оснований его менять мы не видим. Тем более что все документы на совместную структуру готовятся непосредственно с "большой" ВР. Эта работа на завершающей стадии. В наших планах - до конца года передать лицензию от "Роснефти" объединенной структуре, в которой "Роснефти" будет принадлежать 51%, а 49% - ВР.