Иск как арт-проект

Суд для российского человека - обычно нехороший признак. Расхожее "то ли он украл, то ли у него украли" значит всегда одно: кража произошла, и что-то тут нечисто. А где чисто и кто без греха? Но если в экономике и политике суд и предшествующие ему иски, аресты и обыски - всегда очень серьезно, то в сфере культуры это часто только ловкий пиар-ход истца. И тому много свежих примеров. Родственник и непрямой наследник русского промышленника и коллекционера Сергея Щукина Андре Марк Делок-Фуко вдруг стал героем российских масс-медиа. Поводом послужил его очередной иск с предъявлением прав на картины из собрания Щукина, вывезенные Пушкинским музеем на выставку в Лос-Анджелес. Об этом наша газета подробно рассказала еще 18 июля, а до этого - еще 19 декабря прошлого года, поскольку Делок-Фуко тогда пытался опротестовать и пребывание той же выставки в Хьюстоне. По российским законам никаких прав на наследие не имеющий (ленинская национализация не пересматривается), этот французский гражданин стал для отечественных медиа ньюсмейкером. В одной из газет его даже спросили, как он относится к тому, что собирательские заслуги его деда Сергея Ивановича Щукина на родине забыты. Вопрос неожиданный. Каждый, кто хоть как-то интересуется искусством (а таких в случае, когда речь идет о картинах Матисса и Пикассо, немало), знает, что Пушкинский и Эрмитаж обладают исключительной коллекцией картин раннего периода этих художников. И именно благодаря собирателям Щукину и Морозову, умевшим разглядеть в только входящих в моду экстравагантных живописцах будущих классиков. Щукина у нас не просто помнят, его чтят - выпускают о нем книги, указывают на афишах выставок его имя. Но стон "где теперешние Щукины, Морозовы и Третьяковы?" раздается всегда, когда требуются негосударственные деньги на культурный проект. То есть имя деда господина Делок-Фуко стало теперь именем нарицательным и обозначает бескорыстного покровителя искусства. Но без пресловутого иска разве кого-нибудь информация об успешном гастрольном проекте Пушкинского музея взволновала бы? Нет. Так что иск пошел на пользу не только истцу, но и музею, а также памяти все того же Сергея Ивановича Щукина. Пошел он на пользу и искусству. Иск предполагает денежную компенсацию, называются огромные суммы, и даже у самых "безглазых" посетителей музеев, не чувствующих очарования матиссовских красок и уверенных, что он "сам намалевал бы не хуже", эти суммы вызывают неизменное уважение. Огромные суммы называл и корреспондент новостной программы ТВЦ, когда рассказывал о выставке китайского искусства в Берлине. Но информационный повод дала ему не сама уникальная и интереснейшая экспозиция, а сложные взаимоотношения Китая, Тайваня и Гонконга. Вроде кто-то у кого-то тоже право на древнее наследство оспаривает, и стоит это наследство "о-го-го!". Дополнительную рекламу выставке "Когда Россия говорила по-французски", которая проходит сейчас в Париже в Музее Армии, дала Французская ассоциация держателей царских займов. О выставке из фондов 4 российских музеев, организованной "Интерросом", наша газета рассказывала в мае - до и после ее открытия. Выставка стала действительно крупнейшим культурным событием. Когда же ассоциация потребовала ее ареста (без всякой надежды на успех), о выставке заново рассказали почти по всем нашим телеканалам. Конечно, иск - не бесплатный промоушн, какие-то деньги приходится платить и адвокатам, и - в случае неудачи - за судебные издержки. Но какой эффект! Особенно хорошо предъявлять иск и затевать судебное разбирательство летом, во время политического и экономического затишья, когда есть свободное от более серьезных событий печатное и эфирное место. Искусство сегодня, как и всегда, живет в обществе. И, значит, от него не свободно. Старые мастера теперь картин не пишут, новых классиков, привлекающих толпы зрителей, - по пальцам сосчитать, организаторы выставок мучаются, под какой новой концепцией показать тех же доходных Пикассо и Матисса. И тут помощь приходит со стороны - юридической. Так что, когда в очередной раз поступит сообщение о чьих-то претензиях на культурные ценности, отобранные у владельцев в 1917 году, пугаться не надо - их не возвратят. Иск - это не всегда опасность, иногда - развлечение или повод для пополнения знаний.