Перед началом войны президент Джордж Буш наговорил в свой дневник-диктофон такие слова: "Такого дня еще никогда не было в моей жизни. Я чувствую себя очень уставшим. Я плохо спал. И это беспокоит меня, поскольку в девять вечера я должен обратиться к нации. Я чувствую боль в животе. Поэтому я принял две таблетки "майланты". Я думаю о том, что пришлось испытать другим президентам, - об агонии войны".
Как-то не похоже на Джорджа Буша, уверенного в себе бодрячка, спящего, как младенец, и не испытывающего никакой "агонии войны", никаких сомнений, а тем более угрызений совести. Не похоже потому, что он никогда этих слов и не надиктовывал. Принадлежат они Джорджу Бушу-старшему и были произнесены 16 января 1991 года в самый канун начала первой войны в Персидском заливе.
Сейчас, двенадцать лет спустя, папа экс-президент наблюдает за второй войной в том же заколдованном заливе уже не из Ситуационной комнаты Белого дома, а, как любит говорить, "со скамейки". Чаще всего "скамейка" Буша-старшего находится или в хьюстонском доме, или в фамильном поместье Кеннибанкпорте в штате Мэн. По словам Бойдена Грэя, бывшего юрисконсультом Буша-отца в Белом доме, сейчас он прибывает "в очень хорошем расположении духа и занят переключением телевизионных каналов" (показывающих войну. - "Известия").
Буш-отец предпочитает помалкивать в эти дни. Что он нашептывает своему диктофону насчет "войны сына", мы не знаем. Но его близкое окружение утверждает, что он оказывает значительное влияние на отпрыска. По словам Элизабет Бамиллер, корреспондентки "Нью-Йорк таймс" при Белом доме, "с тех пор, как начался конфликт, отец стал призраком, незримо присутствующим в военном совете сына в качестве антиястреба, который никогда не любил министра обороны Дональда Рамсфелда и всегда боготворил госсекретаря Колина Пауэлла". "Антиястреб" - сказано слишком сильно. Более точно определение, данное бывшим первым заместителем госсекретаря США при президенте Клинтоне Строубом Тэлботтом, ныне возглавляющим Институт Брукингса. Он называет Буша-отца вкупе с Пауэллом и премьер-министром Англии Тони Блэром членом "оси добродетели".
"Добродетель" Буша-отца заключается в первую очередь в том, что в политике он интернационалист. Поэтому он не в восторге от окружающих его сына "ястребов", готовых задираться в одиночку. Заглядывая вперед, он хотел бы видеть США не конфликтующими с ООН и европейскими союзниками, а сотрудничающими с ними, причем не только по вопросам мирного будущего Ирака, но и в вопросах мирного урегулирования на Ближнем Востоке.
За помалкивающего на "скамейке" Буша-старшего говорит его доверенное лицо Джеймс Бейкер, его бывший госсекретарь. Недавно в интервью телеканалу Эй-би-си Бейкер сказал, что послевоенный Ирак не должен стать ристалищем, на котором вновь разыграются довоенные баталии между Америкой, желающей закрепить за собой центральную роль в Ираке, и союзниками вроде Франции и Германии, которые хотят, чтобы эту роль играла ООН. Бейкер предостерегает против "сверхполитизации вопроса о будущем правительстве Ирака". С тех пор Джеймс Бейкер отказывается давать кому-либо интервью о том, "что думает первый президент Буш о второй войне в Персидском заливе". Но такое молчание красноречивее иных слов.
Люди, близкие к отцу и сыну Бушам, утверждают, что они говорят между собой по телефону минимум несколько раз в неделю. Советники того и другого спешат подчеркнуть, что отец никогда не говорит сыну напрямик, что тому необходимо делать, хотя "папа" имеет свои твердые взгляды. В своих редких публичных выступлениях Буш-отец, естественно, полностью поддерживает войну сына. Но вот, выступая в университете Тафта, он так сказал о нынешних противоречиях между Вашингтоном и Западной Европой: "Я всегда работал на укрепление взаимоотношений между ними. И я уверен, что когда все поостынут, когда Ирак заживет по законам международного права, вы увидите, что Соединенные Штаты вновь станут союзником и другом и Германии, и Франции". Ключевое слово тут "поостынут". Его нельзя не воспринять иначе, чем критику в адрес сына. Видимо, понимая это, Буш-отец добавил: "Мне больно, когда люди критикуют моего сына. Особенно больно потому, что в некоторой критике отсутствует смысл, то есть интеллектуальная основа".
В заключение давайте еще раз включим диктофон Буша-отца. После того как его война в Персидском заливе закончилась, он доверил диктофону такие слова: "Никакого чувства эйфории". Буш-отец - ветеран Второй мировой войны. Его самолет был сбит над Тихим океаном японцами. Он чудом спасся, да еще спас одного пилота из своего экипажа. Он понюхал порох и знает, почем фунт военного лиха. Нынешний американский главковерх никогда не носил военной формы. Его знакомство с войной ограничилось шестимесячной службой в Национальной гвардии, куда его запихнули, чтобы спасти от призыва во Вьетнам.