Не тушкой, так чучелом

И своего добился: мы нетвердо помним имена великих поэтов, драматургов, скульпторов, даже полководцев - современников того шустрого грека, а словосочетание "геростратов комплекс" вовсе не думает обзаводиться примечанием "устар." И означает сегодня ровно то же, что и в те времена: стремление прославиться любым способом. Только что в московском издательстве "Захаров" в серии "Биографии и мемуары" вышла книга "Без прикрас" Нины Воронель. До того как автор вместе со своим мужем, физиком и активистом еврейского исхода из СССР, Александром Воронелем уехала на историческую родину, на родине неисторической она была известна как переводчица, подававшая в то время большие надежды. На сайте Еврейского интернет-клуба про Нину Воронель сказано: известный в Израиле романист. И не только: в эмиграции она стала также известным драматургом и сценаристом. Израиль - страна маленькая. Хоть там, если верить Высоцкому, и "на четверть бывший наш народ", а все ж основное для пишущих по-русски непуганое читательское поголовье живет на евразийских просторах мачехи-России. Правда, романами, написанными в Израиле, его удивить трудно. Это удалось, пожалуй, одной лишь Дине Рубиной, так ведь она и уехала из России уже вполне состоявшимся прозаиком. А вот воспоминаниями "Без прикрас" о таких персонажах русской культуры, как Корней Чуковский, Лиля Брик, Борис Пастернак, Арсений и особенно Андрей Тарковский, Андрей Синявский, Юлий Даниэль и многие другие, не менее славные, вполне можно вписать себя в тот же контекст. Известно, что надежнее всего это сделать при помощи скандала. Скандал был не просто предсказуем, но предрешен. Задолго до выхода этой книги и даже задолго до того, как она была подписана в печать, одна из самых ее крупных частей - о Синявском и Даниэле - была опубликована сначала в израильском журнале "22", который издают супруги Воронель, затем в московских "Вопросах литературы" и вызвала шквал абсолютно праведного гнева. Живые вступились за себя сами, за мертвых пришлось постоять их родным и друзьям. Но для издателя Захарова, известного многочисленными нарушениями всех и всяческих - юридических, книгоиздательских, моральных и так далее - норм (последний случай - чудовищный роман в письмах Игоря Ефимова и якобы Сергея Довлатова, который был опубликован против воли вдовы Довлатова), все это было как звук боевой трубы. Нина Воронель и Игорь Захаров, тоже тот еще древний грек Герострат из Эфеса, просто счастливо нашли друг друга. "В своих мемуарах Нина Воронель талантливо и изящно, остроумно и безудержно рассказывает то, что другие пытаются скрыть, а большинство не знает вовсе...", - это из бумажки, присланной в редакцию "Известий" вместе с книгой. "Я прожила долгую жизнь и все прошлое... забыла", - а это слова самой Нины Воронель все из того же Еврейского интернет-клуба. Вот так: забыла, но рассказывает, притом талантливо и - как там дальше? - безудержно. "Любопытно угадать, - пишет автор уже во вступлении, - кто больше обидится - те, которые увидят свое отражение в магическом зеркале моей памяти, или те, которых я вовсе не упомяну?" Фраза, небезупречная и по части русского языка, а уж по части морали и нравственности... Кстати, о русском языке: представляя Нину Воронель, издатели пишут о ней: "известная поэт и переводчик". Думаю, это несогласование - что-то вроде известной оговорки по Фрейду. Последний абзац все того же вступления хочется привести целиком, в качестве примера простодушия пополам с цинизмом: "Для кого я пишу, не знаю - может, будущие поколения и читать-то разучатся. Но всегда остается надежда - а вдруг? Не на бессмертие души, конечно, но на какое-то его подобие. Помните, как Пушкин себя утешал - "нет, весь я не умру"?" Мы-то помним, но и Нина Воронель, похоже, тоже не забыла, что Герострата поминают (уж каким словом, добрым или не очень, не так уж важно) и поныне, а кто, кроме университетских зануд, читает трагедии Эсхила и Софокла?! А уж о переводчиках того времени неизвестно даже и то, существовали ли они вообще.