Пять листов чистосердечного признания были съедены всухомятку

В середине 90-х в Москве появилась банда, специализирующаяся на убийствах пенсионеров с целью завладения их жилплощадью. В то время подобной деятельностью занималось много бандитов. Они находили через риэлторские конторы одиноких стариков, представлялись сотрудниками солидных фирм, показывали лицензии правительства Москвы и заключали с ними договоры на пожизненное содержание. Взамен люди завещали им свои квартиры. Банда, о которой пойдет речь, состояла из пяти человек. У каждого из них были четко распределены обязанности. Один искал потенциальных жертв. Причем для этого использовал не только своих знакомых, но и участковых. Другой заключал контракты и заверял их у нотариуса, третий втирался в доверие и селился непосредственно в квартирах. На последнего возлагалась основная задача - отправление владельцев квартир в иной мир. Он совершал убийства довольно нетрадиционным способом: ежедневно добавлял хозяйке в чай пергидроль, средство для окраски волос. Через неделю старушка с миром отходила, и при вскрытии невозможно было ничего определить. Схема работала безотказно. Но однажды случился сбой. Одна старушка оказалась невероятно живучей. Два месяца пила чай с пергидролем, и ничего с ней не случалось. Чувствовала она себя, конечно, плохо, но летального исхода не наступало. Тогда бандиты решили избавиться от нее. Однажды, когда она вышла на улицу, ей преградил дорогу незнакомый молодой человек и ударил несколько раз бутылкой по голове. Это произошло среди бела дня на глазах у соседей. Милиция сработала четко. Тарасов, который убил старушку, сделал чистосердечное признание, и вскоре вся банда оказалась за решеткой. И вот за несколько дней до передачи дела в суд я приехал к нему в "Матросскую тишину", для того чтобы убийца ознакомился с материалами следствия. На пятом этаже, где ведутся допросы, в одном из кабинетов не было кнопки с тревожной сигнализацией. И угораздило меня проводить ознакомление с делом именно в этом кабинете. Итак, мы сели по разные стороны стола. Ничего не подозревая, я двинул ему папку, и он начал читать. Читал он очень сосредоточенно, спокойно и деловито, но как только дошел до "чистосердечного признания", неожиданно вырвал листок и затолкал себе в рот. Я оцепенел. Такое мне и в голову не могло прийти. Пока я собирался с мыслями, он вырвал второй и тоже затолкал в рот. Тут я опомнился и кинулся на него, одновременно пытаясь найти под столом кнопку сигнала, которой не было. Он отстранился, вырвал третий листок и опять затолкал себе в рот. Я с воплем вцепился в его горло, но ему каким-то образом удалось вырваться. Он уронил стул и, не выпуская из рук папки, принялся носиться вокруг стола , при этом не переставая жевать. На ходу он ухитрился вырвать четвертый листок. Я бросился на него через стол на манер гурона. В ту минуту, когда я отчаянно тряс его за ворот куртки, он изловчился и запихнул себе в рот пятый листок. После этого благодаря моему усердию папка с документами полетела на пол. Мы покатились по полу. Я старался оттащить его подальше от папки, а он полз к ней. В конце концов, когда мне удалось отпихнуть ее ногой, в кабинет вбежала охрана. Тарасову популярно объяснили, что так делать нехорошо. Моя куртка была разорвана в клочья. Но не это меня волновало. Я поднял с пола папку, перелистал дело. Пяти листов чистосердечного признания как не бывало. Однако убийце это не помогло. Все равно он получил срок на всю катушку.