Есть у реституции конец

Судьба бременской коллекции - одна из самых знаменитых, ясных и долгих реституционных историй. Она закончится 29 марта, когда 362 рисунка и 2 картины, принадлежавшие бременскому Кунстхалле и находящиеся на хранении в Эрмитаже, вернутся в Бремен после 58-летнего отсутствия. Передача коллекции происходит по инициативе Министерства культуры РФ. Но еще 7 марта в Минкульт поступил депутатский запрос Николая Губенко с просьбой представить в комитет по культуре и туризму Госдумы пакет документов, аргументирующий инициативу министерства "передать коллекцию бременского Кунстхалле, находящуюся на государственном хранении в Эрмитаже, в Германию". В четверг в Министерстве культуры пройдет брифинг, на котором, вероятно, и будут даны все разъяснения. Однако подробности передачи коллекции "Известиям" удалось узнать уже сейчас. Дюрер ценой в сапоги Об обстоятельствах, при которых капитан Виктор Балдин вывез летом 1945 года из Германии огромный чемодан с рисунками великих художников (Тициан, Рембрандт, Дюрер, Рубенс, Делакруа, Буше, Коро, Мане, Ван Гог, Тулуз-Лотрек и др.), он сам рассказывал неоднократно и подробно. В кратком изложении история эта выглядит так. В замке графа Кенигсмарка на живописной окраине города Кирица расположился штаб инженерно-саперной бригады, в которой служил Балдин. Накануне отправки на родину в одной из подвальных комнат солдаты нашли "какие-то рисунки", о чем ему, считавшемуся художником (в лето начала войны Балдин окончил Московский архитектурный институт), и сообщили. Обнаружив в одной из подвальных комнат замка стопки рисунков в тяжелых паспарту с золотым тиснением, Балдин быстро понял их уникальную ценность и легко определил музейную принадлежность (штамп Кунстхалле Бремена присутствовал), о чем сразу и доложил начальству. Но начальнику штаба было не до рисунков - машин отчаянно не хватало для вывоза людей. В страшной спешке ночью Балдин вырезал рисунки из роскошных паспарту тяжелого бристольского картона и складывал их в огромный трофейный немецкий чемодан. Вместе с армией Балдин добирался до Бреста месяц, попутно выменивая и покупая у солдат рисунки из того же подвала - популярностью пользовались обнаженные женские фигуры. За голову Христа кисти Дюрера он отдал новые хромовые сапоги. Три года Балдин хранил чемодан с сокровищами под кроватью в своем кабинете в Загорске, где работал реставратором. А в 1948 году передал свой уникальный трофей - 362 рисунка и 2 картины (Дюрера и Гойи) в дар Государственному музею архитектуры. В 1963 году стал директором этого музея, где и проработал 25 лет. С начала семидесятых Виктор Балдин пытался возвратить коллекцию в Бремен. Писал лично Брежневу, потом Лигачеву, потом Горбачеву. Но, как известно, Советский Союз строго хранил тайну "трофейного искусства". Но вот в мае 1990 года Балдину предложили рассказать свою историю по телевидению, тогда же "Правда" напечатала статью о судьбе "бременской коллекции", которую с тех пор стали называть еще и "балдинской". В статье были слова "в настоящее время рассматривается вопрос о возвращении коллекции". "Сбылась моя давняя мечта - рисунки великих мастеров мирового искусства возвращаются "домой" в фонды музея Кунстхалле. Они займут свое место в мировой культуре и цивилизации" - так не без патетики закончил свой документальный рассказ Балдин тринадцать лет назад. Но при его жизни коллекцию так и не передали Германии. Не было для этого правовой основы. Зато город Бремен сделал Балдина своим почетным гражданином - за спасение шедевров. Отдавать или не отдавать Надежды Балдина имели основу - дружеские отношения СССР горбачевских времен со свежеобъединенной Германией предусматривали возврат "трофейного искусства". Процесс реституции обязан был пойти - таково было требование времени перемен. Однако процесс тормозился - он стал предметом долгих и страстных споров, воодушевленно подхваченных СМИ. Обсуждались не столько юридические проблемы реституции, сколько моральные. Левые радикалы вспоминали наши потери в войне и считали возвращение культурных ценностей предательством и памяти погибших, и государственных интересов страны. Главным глашатаем позиции "не отдадим ничего" был Николай Губенко. В 1991 году балдинская коллекция была передана из Музея Щусева на баланс Минкультуры СССР, во главе которого тогда стоял Губенко. Через два месяца его приказом рисунки из бременского Кунстхалле были направлены на временное хранение в Эрмитаж. Здесь же их и показали на выставке "Западно-европейский рисунок XVI-XX веков из собраний Кунстхалле в Бремене". Судя по статьям в роскошном каталоге, вопрос о возврате тогда казался решенным. Но не решился. Государственная комиссия по реституции неоднократно рассматривала вопрос о передаче бременской коллекции и в 1994 году наконец постановила "считать возможным возвращение балдинской части коллекции бременского Кунстхалле правительству ФРГ как незаконно вывезенной с территории Германии". Но процесс опять остановился - Госдума объявила мораторий на принятие любых решений, касающихся перемещенных ценностей. Потом долго принимали закон об этих ценностях, потом на принятый Думой вариант накладывали вето сначала президент Ельцин, потом Путин. Понятно было, что с таким законом дружить с Германией будет трудно. Но передача могла состояться только в рамках закона. Возврат по закону Четыре года назад Конституционный суд РФ постановил, что незаконно вывезенные во время войны ценности регулируются не законом о перемещенных ценностях, а Гражданским кодексом и законом "О вывозе и ввозе культурных ценностей". Таким образом действия Балдина квалифицировались как незаконный вывоз ценностей с оккупированных территорий. Следовательно, Балдин не был собственником своей части бременской коллекции. Обнаружив рисунки, он обязан был передать их государству (в лице командования). Если бы Балдин это сделал, то бременская коллекция в рамках компенсаторной реституции осталась в России. Юридически собственником коллекции все 58 лет оставался бременский музей (кстати, не государственный, а принадлежащий Художественному обществу города Бремена), в СССР, а потом в РФ ее все эти годы просто хранили, почти четыре десятилетия тайно, потом - открыто. Применение закона "О вывозе и ввозе" по отношению к коллекции такого уровня ценности и с такой громкой историей, как бременская, осуществляется впервые. Все происходит, как утверждают в Министерстве культуры, юридически безупречно, подчеркивая, что сам Балдин мог бы в судебном порядке утвердить себя в праве собственника вывезенных рисунков, но он этого не только не делал, а, наоборот, не раз говорил о желании вернуть их законному владельцу. Моральные неувязки Итак, мечта Балдина сбылась - коллекция возвращается в Бремен на законных основаниях. Но с точки зрения не права, а морали ощущается некоторое беспокойство. С юридической точки зрения Балдин теперь не выглядит героем - спасителем шедевров. А практически получается - спаситель. Часть сокровищ бременского Кунстхалле так и погибла бы в разных концах оккупированной Германии (по приказу немецкого командования фонд музея был рассредоточен в различных хранилищах). Некоторые рисунки, по неофициальным сведениям, до сих пор находятся у людей, считающих себя их законными владельцами. 101 рисунок из бременского собрания был передан в 1993 году одним из бывших офицеров Советской Армии в посольство ФРГ в Москве, но только два года назад эти рисунки официально были возвращены в Германию. Этого не желающего афишировать свое имя офицера многие даже считали Балдиным. Смущает и то, что возвращение балдинских сокровищ близко по времени к майскому открытию восстановленной на деньги "Рургаза" Янтарной комнаты. В министерстве такую параллельность отрицают, подчеркивая, что время актов "доброй воли" и параллельных даров прошло. Все передачи происходят строго по закону. Правда, Михаил Швыдкой не отрицает и того, что вопросы о перемещенных ценностях решаются в "широком контексте российско-германских отношений". Но дело в том, что как только проблемы реституции пытаются решать по справедливости, вспоминая жертвы войны, или цинично-прагматично (равноценен ли обмен), они становятся неразрешимыми, а с неразрешимыми проблемами жить невозможно. Как раз судьба трофея капитана Балдина тому свидетельство. Печально, конечно, что знаменитую коллекцию - действительно состоящую из упоительно прекрасных рисунков - отдают даже без прощальной выставки в Музее архитектуры, где она хранилась четыре десятилетия. Остается надеться, что российскому зрителю все же еще раз покажут выставку сокровищ из музея города Бремена. Должна ли Россия возвращать культурные ценности Германии? Галина ВАСИЛЬЕВА-ШЛЯПИНА, доктор искусствоведения, профессор Красноярского университета, член Клуба "Известий": - Не нужно ничего возвращать. Во-первых, есть право победителя. Во-вторых, огромное количество российских художественных ценностей сейчас находится за рубежом, попав туда неизвестно как. В-третьих, произведения искусства за десятилетия как бы вживаются в новую среду обитания, становясь ее органической частью. Забудем обиды, оставим все как есть. Арсений РОГИНСКИЙ, председатель правления общества "Мемориал": - Безусловно, Россия должна отдать ценности. И не должна требовать ничего взамен. Но мы вправе ждать встречных шагов. Например, помощи, в первую очередь - финансовой, в восстановлении разрушенных в войну памятников культуры, монастырей, дворцов. На стороне Германии - международное право. На стороне России - право истории. За ними - Гаагская конвенция. За нами - 22 июня, когда напали на нас, а не мы. Наталья МЕДВЕДЕВА, педагог, Ганновер, ФРГ, член Клуба "Известий": - Если и возвращать, то только на паритетных началах. Допустим, немцы нашли и вернули нам Янтарную комнату, тогда и мы можем вернуть им что-нибудь равноценное. Я неплохо знаю историю и могу сказать, что контрибуции всегда существовали. Да и серьезного политического эффекта возвраты ценностей не приносят: газеты о них скупо сообщают, а обыватели забывают на следующий день. Валентин ВАРЕННИКОВ, президент Ассоциации Героев России: - Возвращение культурных ценностей - обоюдная обязанность Германии и России. Германия должна вернуть то, что прихватила в свое время, компенсировать или восстановить то, что разрушила. И мы должны вернуть то, что взяли. Это было бы справедливо. Каждое национальное богатство должно принадлежать тому народу, который его создал. Мы должны быть человечны. Уважение нации к нации должно быть превыше всего. Александр ГОРОДНИЦКИЙ, поэт, профессор геофизики: - С одной стороны, надо бы вернуть. Но с другой стороны, необходимо соблюдать паритет. Из России тоже много вывезли. Сегодня демократическая Германия приняла на себя часть вины фашистского государства. Поэтому и иммиграция евреев в Германию поощряется, и пенсии узникам концлагерей выплачиваются, и так далее. И с этой позиции должен быть учтен ущерб русскому искусству в период Великой Отечественной войны. Лев ДУРОВ, актер: - Если по-человечески, нужно вернуть. Но и они должны вернуть то, что у нас забрали. Мы вот Дрезденскую галерею вернули. Не знаю, правда, всю или не всю. И лучше я поеду в Дрезден, чем буду смотреть на эти картины в Третьяковке и знать, что нас все время упрекают в том, что мы их узурпировали.