Манера внимания

Вечерний звонок Вячеславу Спесивцеву Ищите женщину! - Вячеслав Семенович, чем закончилась история с постановкой "Алхимика" Пауло Коэльо? - А ничем. Я очень разочарован в этом авторе. По-человечески разочарован. Мы же, русские, - наивные. Я работал с потрясающими авторами - Маркесом, Айтматовым, Распутиным, Борисом Васильевым. Жоржи Амаду у меня идет. И всегда действовал так: брал произведение, ставил спектакль; приходил автор, если ему нравился спектакль, он разрешал его, а нет - значит, нет. Правда, не было такого, чтобы не разрешали. Нельзя автору показывать сценарий по его произведению. Он не понравится ему сразу. Ему надо показывать готовый фильм, готовый спектакль. - И вы? - И я, наивный человек, прочел книжку, она меня потрясла. Я сделал спектакль, зная, что он приедет в Россию. Я встретил его в бразильском посольстве, пригласил его: "Мы ни на что не рассчитываем, просто к вашему приезду мы сделали вам подарок!" Он сказал: давайте все через моих девочек (русскую и испанскую представительниц). Я говорю русской: приди посмотри. Она мне заявляет: вы знаете, он против. Я спрашиваю: почему? А он считает, что сначала все должны прочитать произведение. Не надо пока фильмов и спектаклей. И вдруг я понял: эти девочки издают его! А я им мешаю продавать книжки! Как все просто! Cherchez la femme! Ищите женщину! - И как теперь вы относитесь к этому автору? - Если он на самом деле не хочет приехать сюда (за наши деньги) и посмотреть, что сделала молодая труппа, не разрешает произвести на сцене акт любви к его произведению, я тогда сомневаюсь: а он ли написал это произведение? Потому что уж больно классный мужик написал эту книгу! Что-то человечески не сходится. Мне говорят: он же капиталист! А что, Маркес не капиталист?! Он мне написал: "Я разрешаю Спесивцеву с моим произведением делать все"! - Чем ваш театр отличается от других? - Дело в том, что он отличается от других театров так же, как Малый театр Щепкина отличается от сегодняшнего Малого театра. Малый театр Щепкина существовал так: Щепкин звал детей, воспитывал их. Природа детской игры в "маму-папу" и есть актерское мастерство, но к 16 годам она уходит, если ею не заниматься! Нам же не приходит в голову воспитывать фигуриста или скрипача с 17 лет? А в актерском деле еще тоньше - здесь надо вообще с 6 лет заниматься! Станиславский в конце жизни ляпнул такую фразу, которая все перевернула в его системе. Он не разрешал играть чувства, а в финале сказал: "Театр - это когда по линии действия катится паровоз чувств". Совсем с ума сошел старик! А он просто предсказал театр XXI века - это клиповое сознание, это эмоциональный поток! Вот такой новый артист, брошенный в клиповый чувственный поток, и есть наш театр. - Вашим зрителям по 17-20 лет. Что скажете про молодое поколение? - Я потрясен ими! Там, где раньше мы плакали, они смеются! Там, где мы смеялись, они плачут! Все перевернулось! Они совершенно другие, они все воспринимают иначе! Некоторые зрители в возрасте возмущаются: они шумят на спектакле, реагируют не там, где надо. Это - манера внимания. Я вот все мечтаю поставить спектакль и срежиссировать эти реакции. Чтобы они топали, хлопали, свистели, орали, на сцену вылезали, совокуплялись!