Профессия - наследники

Шпиль Ольги Сергеевны Мечта Ольги Сергеевны Бимман прячется в переулке неподалеку от "Трехгорной мануфактуры". В очертаниях узкого четырехэтажного дома угадываются по-старомодному высокие потолки и гостиные с трехсветными окнами. В единственный подъезд дома Ольгу Сергеевну давно не пускают - "Здесь вам не музей". Нам удается прорваться в парикмахерскую, расположенную на первом этаже. Ольга Сергеевна интересуется ценами на окраску-завивку, украдкой придирчиво, по-хозяйски разглядывая интерьеры. - Дедушка купил этот дом в 1911 году, - рассказывает она. - На первом этаже был магазин скобяных товаров. Третий занимал некто Леонов, на четвертом жил дворник с семьей. На втором - дедушкина квартира. Когда я предлагаю подняться на второй этаж, Ольга Сергеевна приходит в замешательство и смущенно отговаривает: "Лучше не надо". Этажом выше квартирует некая военная организация. Охрана серьезная, контора секретная. Связь с ней осуществляется по спецкабелю, и это обстоятельство служит лишним доводом против возвращения Ольге Сергеевне родового гнезда: такие кабели просто так не обрезаются. - Подумаешь, провод протянули, - ворчит наследница. - А кто их об этом просил? Я лично не просила... Дед Ольги Сергеевны - Семен Викторович Бимман - был юристом-самоучкой. Начинал письмоводителем, затем выбился в присяжные поверенные. Вел арбитражные дела купцов. Жил в достатке, имел белый рояль в гостиной, отличную библиотеку и коллекцию гравюр. В восемнадцатом году семью Бимман из дома выселили. Тогда это была обычная практика. Существовало постановление властей Москвы: домовладельцев в их домах не оставлять. Семья долго мыкалась по разным углам, пока ее совсем не выслали из столицы. Сама Ольга Сергеевна выросла в Челябинске, работала инженером. Долго жила в Таджикистане, но семь лет назад твердо решила вместе с внучкой вернуться в Россию. С тех пор они считаются беженцами. Жилье им предоставили в городке Медынь Калужской области. Главные достопримечательности этого места - "зона", мебельный комбинат и молочный завод. После полуторагодовых попыток найти работу Ольга Сергеевна бросила это безнадежное занятие и уехала в Москву. До кризиса снимала квартиру, потом деньги кончились, и пенсионерку с девочкой приютила одна сердобольная женщина. Внучка учится в МАИ, а весь обширный досуг ее бабушки посвящен борьбе за восстановление нарушенной восемьдесят лет назад справедливости. Суд уже дважды в получении наследства отказал. - Я отослала свое дело в Страсбургский суд по правам человека, - рассказывает женщина. - Жду ответа. Они отобрали собственность у нашей семьи, как бандиты, и пользуются ею. Где справедливость? - А что, - спрашиваю, - будете делать, если вдруг дом вам вернут? На что вы собираетесь его ремонтировать, содержать? - Все останется как есть, - Ольга Сергеевна говорит об этом как о давно продуманном и решенном. - Просто арендаторы будут платить деньги не правительству Москвы, а мне. Часть денег я готова потратить на восстановление шпиля и обсерватории - вон там, на крыше. В крайнем случае, я согласна на компенсацию. Но только такую, чтобы хватило на квартиру и мне, и сестре... Крепость Евгения Филатова Ветхий деревянный дом в Молочном переулке обложен со всех сторон элитными стройплощадками. Новеньких коттеджей из стекла и бетона нет разве что со стороны Зачатьевского монастыря, расположенного рядом. Дом с дощечкой на фасаде "Охраняется государством" выглядит как крепость, героически сопротивляющаяся превосходящим силам противника. А его хозяин, художник Евгений Филатов, похож на командира обреченного на смерть гарнизона. Филатов родился в этом доме и прожил в нем всю жизнь. Дом принадлежал его прадеду, который успел бежать от революции за границу. В доме остались жена и дети, которые вынесли все "прелести" советского быта и уплотнения, но семейное имущество не покинули. Сейчас Филатов с женой и десятилетним сыном прописан в двух комнатах ветхого строения, и этим по современному российскому законодательству его право на жизнь здесь ограничивается. Евгений Михайлович, тем не менее, не теряет надежды оформить право собственности на весь дом. Другого выхода он не видит - жизнь где-нибудь в Жулебине для него равносильна смерти. - Я три года судился, - голос усталый, но твердый. - Я должен был выиграть эти процессы. У меня есть купчая от 1912 года, свидетельство о смерти прадеда за границей, а документов о том, что дом был национализирован, не существует. Но судья сослалась на советские декреты о национализации, и я проиграл дело. Теперь нас насильно выселяют, шлют бумаги о том, что они собираются "реконструировать, реставрировать и приспосабливать дом под жилые цели". А о том, что мы там живем, ни слова! Получается, что советская власть не применила к нашей семье свои декреты, а через восемьдесят лет их применяют! Филатову не раз угрожали - строительство жилья в центре Москвы денежный бизнес, а упрямый хозяин дома номер пять мешает "отбивать" взятые кредиты. Однажды зимой дом подожгли - сгорела часть крыши и стена. По словам Евгения Михайловича, к нему не раз приходили инвесторы, в том числе иностранные, которые хотели сделать в его доме офис, учтя при этом его интересы (в частности, организовать музей художника Виктора Попкова, жившего здесь десять лет). Но все переговоры пока заканчиваются ничем. Удача Александра Пороховщикова Эта история может считаться исключением из правил. Хотя бы потому, что у нее относительно счастливый конец. Известный актер Александр Пороховщиков не стал даже пытаться получить дом своих предков в собственность. Зато он сумел взять его в аренду на 49 лет. Альтруистские планы сыграли свою роль или громкое актерское имя, известное с советских времен, - трудно сказать. Протекцию Пороховщикову составил в свое время покойный Святослав Федоров. - Ничего общего с реституцией возвращение мне дома не имеет, - подтвердил Пороховщиков "Известиям" в телефонном разговоре. Но именно его история - предмет плохо скрываемой зависти и обсуждения в узких кругах, связанных с реституцией. Домом в Староконюшенном переулке владел дед Пороховщикова - дворянин, фабрикант и меценат, строитель и владелец "Славянского базара", участник сооружения Храма Христа Спасителя. В доме бывали Шаляпин, Скрябин, Рахманинов. Это 557 квадратных метров, которые актер собирается сделать общественно полезными. - Пусть после хорошего ремонта будет на Арбате еще один центр культуры, - надеется актер. - Туда можно будет прийти и отдохнуть, погреться у камина. Дверь в нем будет открыта для всех... По нашим сведениям, поиски инвестора для восстановления дома оказались делом трудным. Видимо, настолько трудным, что Александр Шалвович отказался что-либо рассказывать о ходе реконструкции - "чтобы не сглазить". Возможно, он в чем-то прав. У неудачливых наследников есть только права, у удачливых появляются обязанности... Мнение Александр ЧУЕВ: Закон не обязателен - было бы желание В прошлом году уже была совершена попытка внести в Думу закон "О возвращении имущества, отчужденного в несудебном порядке после февраля 1917 года". После отрицательного заключения комитета по собственности его автор - депутат от "Единства" Александр Чуев - законопроект отозвал. По его словам, коллеги испугались, что представленный закон способен расколоть общество. К осени депутат собирается внести новый вариант закона о возвращении незаконно отнятого имущества. - Он будет иначе называться и будет гораздо менее политизированным, - говорит депутат. - Закон будет касаться только того имущества, которое бесхозно. По существу это собственность, которая государству совсем не нужна. Речь идет о том, что физическое лицо имеет право на восстановление прав собственности. Если это невозможно по причине того, что здание занято, речь пойдет о компенсации. По словам Александра Чуева, декреты ВСНХ, на которые ссылаются судьи, абсолютно неправомочны: ленинские декреты изначально не опирались ни на какую законодательную базу, а были не более чем волевыми актами власти. Хотя для правовой корректности не мешало бы отменить их специальным законом. - Существует другая серьезная проблема, - заявил депутат "Известиям". - Принятый Земельный кодекс не предусматривает пересмотра прав на землю до 1991 года. Между тем большинство сделок с недвижимостью до революции включали в себя и земельный участок - в купчей упоминался, к примеру, дом вместе с землей. Это сильно затрудняет введение процесса реституции в правовое русло. На самом деле закон не так уж необходим. Если есть воля государства, то оно может рассматривать эти вопросы во внесудебном порядке. Старинные российские особняки вскоре могут стать самым ходовым товаром на рынке недвижимости. Среди потомков знаменитых родов, некогда владевших особняками в Москве, ходят упорные разговоры о том, что вскоре в России могут быть приняты законы, направленные на сохранение исторического наследия всеми способами, включая и передачу в частные руки. Шаг логичный, потому как судьба большинства старинных владений весьма плачевна - они или тихо разрушаются, или реконструируются до неузнаваемости под магазины, офисы и рестораны. Масла в огонь возможной имущественной реституции подлил глава комплекса земельно-имущественных отношений столицы Олег Толкачев. Он заявил, что правительство Москвы уже сейчас не имеет принципиальных возражений против того, чтобы потомки собственников утраченной после революции 1917 года недвижимости вкладывали средства в реконструкцию или реставрацию этих объектов. У потомков возник логичный вопрос - а что они будут иметь, вкладывая деньги в наследство своих предков, кроме морального удовлетворения? В конце апреля, частично отвечая на этот вопрос, вышло распоряжение Юрия Лужкова "О проведении конкурсов по подбору инвесторов на осуществление ремонтно-реставрационных работ по зданиям - памятникам истории и культуры". Департаменту Толкачева дано указание по итогам конкурсов заключить с инвесторами договоры краткосрочной аренды на период проведения ремонтно-реставрационных работ и долгосрочные договоры аренды после окончания работ. Преимущественно с теми инвесторами, за которыми стоят именитые фамилии. Правда, аренда, даже долгосрочная, как показывает практика, весьма ненадежное вложение инвестиций. Пока в России нет четкой законодательной базы о защите прав и интересов этой категории россиян (проект закона только внесен на рассмотрение Думы). Так что полагаться здесь можно только на честное слово чиновников. А аренда недвижимости в центре столицы - как правило, старинные особняки сохранились именно здесь - такой лакомый кусок, что честное слово иногда оборачивается нечестным. На примерах передачи столичной недвижимости потомкам бывших владельцев "Известия" решили проследить, как идет этот процесс в столице России. А как у соседей? По данным Российской академии наук на ноябрь 2000 года, в Венгрии Закон о компенсации затронул свыше 2 млн человек, или треть всех семей страны. В Чехии законы о реституции коснулись 130 тысяч человек. Власти Германии получили свыше полутора миллионов требований о возвращении собственности на территории бывшей ГДР. Наконец, в Болгарии только в рамках первого этапа реституции бывшим владельцам была передана собственность на сумму свыше $200 млн. Однако наиболее интересным представляется опыт Латвии. - Общие принципы возврата собственности бывшим владельцам или их наследникам были разработаны еще в начале 1991 года, - заявил вчера "Известиям" замдиректора "приватизационного" департамента в Министерстве экономики Латвии Айварс Бернанс. - Где-то с середины 1992 года появились соответствующие законы. И сегодня уже смело можно говорить о том, что процесс реституции практически закончен. За минувшие 10 лет почти все собственники - вне зависимости от гражданства - вернули свое имущество или получили за него компенсацию. Особенность реституции по-латвийски - большинство экс-собственников получают не натуральную компенсацию - особняки или хутора, а денежную, в виде ваучеров. Вызвано это тем, что, с одной стороны, собственность зачастую была уничтожена или по разным причинам не может быть изъята из муниципального или государственного владения. С другой - для большинства людей деньги кажутся лучшим выбором по сравнению с правом обладания запущенными колхозными землями или аварийными зданиями. На данный момент, по словам г-на Бернанса, общая сумма выплаченных компенсаций составляет 205,5 млн лат (около $350 млн). Большинство ваучеров получили бывшие владельцы земель сельхозназначения - 81 тысяча человек. Также ваучерами был произведен расчет с 10 тысячами собственников городских земель и 3 тысячами человек, имевшими права на домовладения. Всего же, по данным Минэкономики, к октябрю 2001 года ваучерная компенсация была предоставлена в Латвии 103,3 тысячи бывшим собственникам. Александр КОРЗУН А что Вы думаете об этом?