Олег Басилашвили: "Культура делает людей народом"

Пожалуй, трудно найти в России и на всем постсоветском пространстве артиста, более обласканного славой, любимого и массовым и высоколобым зрителем, чем Олег Басилашвили. На спектакли с его участием в БДТ товстоноговской эпохи публика ломилась так же, как нынче ломится на его же московские антрепризные. А фильмам, где в титрах значится его имя, по-прежнему, как десятилетия назад, все возрасты покорны. Басилашвили в политических взглядах остался романтиком-максималистом, без всяких кавычек не поступающимся принципами, чем порой шокирует политкорректный истеблишмент. В последние годы он живет, курсируя между двумя российскими столицами: играет в родном, увы, ветшающем и безденежном БДТ и в благополучном театре Леонида Трушкина. Родом из детства - Олег Валерианович, вы родились в Москве, "состоялись" в Ленинграде, корнями из Грузии. Кто вы? - Я москвич - коренной, до мозга костей. Я родился в этом городе и успел застать старую Москву: дворики, переулки, открытые окна и чудо - розовые от зимнего нежного солнца кресты на церквах. Помните у Бунина эту великолепную метафору: "Розовые кресты". Я их видел. Вижу… Та самая "булыжно-колокольная" Москва, описанная в "Докторе Живаго", когда старый весенний лед оставался на мостовой и блестел, "как донышки бутылок от шампанского". Рядом с домом, где мы жили, - храм Троицы Живоначальной, и мама рассказывала, что в этой квартире просыпалась под звон колоколов. Колокола сбросили большевики, и ожила звонница только ныне: колокола вернулись. Во дворе, который с моего детства, кажется, не изменился, огромное количество собак, и ровно за секунду до первого удара колоколов они, усевшись рядком, начинают выть, протяжно так, на одной ноте: "У-у-у"… А еще из детства помню ощущение неповторимого, щемящего теперь, счастья: мы с мамой идем по городу. Весна, голубое небо и такого же цвета платье на ней - в мелких белых цветочках…С тех пор, наверно, и любимый цвет мой - голубой. Еще помню "военный дом" напротив, где жили только военные. Помню, как в конце 40-х там с каждым днем становилось все меньше горящих окон. Это первое впечатление от репрессий, о которых в семье при детях не говорили. - Вы из чувства ностальгии купили комнату в своей прежней, доныне коммунальной, квартире? - Конечно. Мог в другом месте, даже однокомнатную квартиру, не в центре, правда. Но бывая здесь, я испытываю ощущение возвращения. - Теперь в этой комнате живет ваша младшая дочь - корреспондент "Эха Москвы" Ксения Басилашвили, выпускница питерского филфака, специалист по Набокову. Вы не хотели, чтобы она пошла по актерской стезе? - Ксюша называет эту квартиру "фамильной коммуналкой"…Я никогда не навязывал дочкам своей воли и жена тоже. Театром они, конечно, увлекались, и я сказал: "Покрутитесь в самодеятельности, походите в кружки. А дальше посмотрим". Они действительно покрутились, Ксюша даже занималась у Корогодского. Но дочери сделали совсем другой выбор, правильно - в театр нельзя приходить из соображений наследственности. Ксения филолог - в бабушку: моя мама занималась языком Пушкина и Грибоедова как лингвист. Старшая дочь, Ольга, закончила питерский театральный институт по специальности экономика театра и работает на телевидении. Ксении после университета предлагали аспирантуру, но она уехала в Москву: на "Эхо". Довольна, но скучает, хочет поближе к нам. Но, думаю, как только переедет, как только мы, родители, окажемся рядом, захочет обратно... (Улыбается) По материнской линии у меня все не просто москвичи - все священники, выходцы из деревень. Разночинцы в чеховском понимании. Дедушка учился в духовной семинарии, но одновременно рисовал. Священником не стал, поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества. Закончил его с Большой серебряной медалью. Кстати, при его участии построен Храм Спасителя и несколько церквей в Москве. - С родственниками по отцовской линии общаетесь? - К сожалению, теперь не часто - границы. В последний раз был в Тбилиси лет пять назад. Дед мой Ношреван Кайсосрович Басилашвили принадлежал к очень-очень древнему роду. Он был полковником царской армии. Когда его полк стоял в Польше, он влюбился в мою бабушку. Военному жениться на иностранке было запрещено. Деда разжаловали, и он служил в полиции. По домашней легенде, однажды он поймал и отправил в тюрьму двух бандитов, фамилия одного из них была Джугашвили. У вождя была прекрасная память: в 39-м году деда репрессировали… Политический акцент - Грузинский знаете? - К стыду своему, нет. И грузинскую культуру так глубоко, как русскую, тоже не знаю. Отец же родной язык отлично знал и не забывал, хоть и был москвичем. А на историческую родину, в деревню Карби, почти на границе с Осетией, я съездил впервые совсем недавно: когда в последний раз был в Грузии, у тбилисских родственников. Сидят старики. Я спрашиваю: "Где тут дом или земля Басилашвили?" Отвечают: "Здесь вся деревня - Басилашвили. А кто вы такие?" - "Мы внуки Ношревана и правнуки Кайсосро"... Пировали всей деревней. Я всегда поражался, что в Грузии даже простонародье говорит на русском, с акцентом, конечно, но довольно чисто, грамотно. Может, потому, что русский язык для них иностранный. А у нас даже в Думе порой такого наслушаешься… Надо как-то с этим бороться - не только с помощью увещеваний, но и законов. - Если закон о русском языке введут, думаете, легче станет? - Нет, конечно. Это же конъюнктурный бред! Язык и его существование в обществе не подчиняется никаким выдуманным государством законам. Он, видите ли, беспартиен. И разговоры дилетантов на эту тему так же смешны, как досужие рассуждения о теории относительности Эйнштейна - от них становится страшновато… А вот карать за употребление ненормативной лексики, естественно, надо. Брякнул что-то недозволенное - плати штраф. Но приказать людям "станьте грамотными" невозможно - культуре законом не научишь… Мне удивительно, что у нас никак не могут решить главную "лингвистическую" проблему: определить, что такое фашизм и начать с ним бороться. Это я вам как человек с "незаконной" по-краснодарски фамилией говорю. (Улыбается) - Из активной политики вы ушли. Однако политикой по-прежнему увлекаетесь? - А как иначе?! Не интересоваться политикой может только равнодушный или житель вполне благополучной страны. О нашей такого не скажешь, хотя очень хочется, чтобы хоть внуки, правнуки могли так сказать. Я очень хочу, чтобы наша страна наконец развивалась правильно - демократически: я имею в виду и политику, и экономику. Чтобы никто не мог помешать эволюции. Свобода слова, выбора, многопартийная система, свобода выезда, право на получение любой информации - пока мы это имеем, есть надежда. Нам уже есть, что терять. И мы уже теряем. Нужно сделать все, чтобы не потеряли. Нельзя топтаться на месте. Вы знаете, меня очень встревожило, что слово "реформа" почти не звучало в послании Путина Федеральному собранию. Видимо, потому, что это понятие дискредитировано в массовом сознании. Но не в названии дело, а в способе мышления: надеюсь, у Путина, если ему не станут мешать, если ему удастся переломить сопротивление, может получиться… А депутатство, помимо всего прочего, подарило и настоящих друзей. - Среди них был Анатолий Собчак, с которым вы дружили и когда он был мэром, и когда он стал в нашем городе изгоем … - Мы дружили до его гибели. Это же было убийство… Мы были соседями по даче в Репино, на Карельском перешейке под Петербургом. Там у нас была замечательная компания: Сеня Аранович, Владик Стржельчик… не осталось никого. Собчак подарил нам яблоню, которую сам же и посадил. Она зацвела впервые в год его смерти… Чудовищно, что и после смерти Собчак остался непонятым. Вот уж действительно, от любви до ненависти… - Вы, по-настоящему народный артист, став депутатом, этот шаг от любви до ненависти, сделали - вас ведь представители народа порой ох как ненавидели. - Ненавидела меня толпа. Самый, пожалуй, острый случай - время отставки Гайдара. Однажды, после заседания одного из съездов, на котором я, как и мои коллеги по межрегиональной группе, защищал Гайдара, я был вынужден в буквальном смысле пройти сквозь строй ненависти. Люди с красными флагами плевали мне в лицо, бросали горсти мелких монет. Самое мягкое из звучавшего: "Жидовская морда". А вы говорите "народный артист". Кого из толпы это интересует… Жизнь и судьба - Переехав в 1956 году в Ленинград, вы обрели не только работу в БДТ у Товстоногова, но и "сложили" новую личную жизнь… - И я счастлив, что именно так получилось. Питер стал моим рабочим местом в высшем смысле этого слова. Кроме того, здесь закончилась моя первая личная жизнь, начатая еще в Москве, в студенческие годы. Мы приехали вместе в Ленинград, к Товстоногову и разошлись. И началась моя новая личная жизнь, которая, слава Богу, продолжается и поныне. - С "первой личной жизнью", Татьяной Дорониной, вы разошлись даже идеологически. - Вы знаете, это удивительно: Татьяна Васильевна из крестьянской семьи, где на собственном горьком опыте знали все "прелести" раскулачивания, реквизирования, бесправного существования. Так что откуда все это взялось, я понять не могу. Наверно, ее можно уважать за несгибаемость убеждений… Но меня все это не касается, это ее личное дело. - На канале "Культура" идет ваша передача "С потолка". Это хобби или работа? И, кстати, почему такое название - вы темы с потолка берете? - В нашей с Сергеем Юрским гримерке в БДТ был сводчатый потолок. На нем расписывались все наши гости. Это фантастическая коллекция автографов. Можно о каждом из людей, которые их оставляли, что-то яркое рассказать. И в то же время темы я беру "с потолка". А если серьезно, я должен рассказать о встречах с людьми, с личностями, которых подарила мне судьба. Есть ведь ценности, которые не тускнеют от времени и политического строя. Это культура, благодаря которой разрозненные люди становятся народом… Дома, когда проходит относительно большое время после выходя программы, смотрю пленки с записью. Что-то нравится, что-то нет. Но в целом это занятие мне интересно. - Ваша жена Галина Мшанская делает на том же канале "Культура" программу "Царская ложа"о звездах классического искусства, имеющих отношение к Мариинке. Обсуждаете с ней "Ложу"? - Практически нет. Смотрю почти всегда с интересом, но музыкального образования у меня нет - как же я могу давать советы? Только как зритель, иногда высказываю свое мнение. Видите ли, к музыке и ее героям, надо иметь особый навык, которого у меня нет. В детстве, к сожалению, не слишком приучали. Мама в Москве водила меня в драматические театры. В оперные - меньше. А с Мариинским, тогда Кировским, театром я вообще познакомился, только переехав в Ленинград. Галя из потомственно музыкальной семьи. Ее мать великолепная певица, солистка Мариинского театра. А Галина бабушка пела еще до революции, естественно, в Большом театре. Что ж я советовать буду? Хотя в самом начале, когда "Царская ложа" только начиналась, я влезал в процесс. Я поражаюсь: она делает программу сама от начала до конца! Я "С потолка" только записываю и обсуждаю с режиссером примерный ход передачи. А Галя приходит с ночной записи, дома смотрит эти бесконечные пленки, потом начинается бесконечный мысленный монтаж, потом на работе уже монтаж реальный со всей творческой бригадой. Вся ее жизнь уходит на передачу. - Вы покладистый муж! Неужели не ропщете, что и дома нет покоя? - А чего роптать? Мне приятно, что она получает письма со всей страны и из-за рубежа, что программу покупают престижные зарубежные телекомпании. Ольга, старшая дочь, Гале помогает: так сказать, смена готова. Так что у нас дома нет разделения на семейную и служебную жизнь. И это, наверно, неплохо. - А кто в доме лидер? - Галя, конечно. Как она скажет, так и будет. Вот я бы никогда в жизни не лег в больницу с этими переломами. (В марте Басилашвили попал в серьезную автоаварию - Ю.К.). Дома бы лежал. Она настояла - подчинился. (В разговор вступает Галина Мшанская: "Олег, у тебя был шок, ты вспомни, в каком ты был состоянии! Как без больницы?!" - Ю.К.). Ну, вот видите - попробуй, поспорь… Зато сделал приятнейшее открытие: великолепные профессионально и человечески врачи из Института скорой помощи, где я лежал. Я уж думал, теперь таких и не бывает. - Вы вспыльчивый человек? - Очень. Начинаю орать, слова произносить всякие… Но взрываюсь я всегда справедливо, во всяком случае, мне так кажется. (Смеется). Потом сам себя спрашиваю: "Зачем так орал вместо того, чтобы уйти и потом разобраться?" Но это уже потом. Блиц - Какое качество вы больше всего цените в людях? - Верность себе и мягкое упорство в достижении цели. - Чего вы боитесь в жизни? - Смерти. - Что любите есть? - Все, что приготовит жена. - А пить? - Раньше водку, теперь - чай. - Ваш любимый цвет голубой. А нелюбимый? - Серый. Справка "Известий" Олег Валерианович Басилашвили родился 26 сентября 1934 года в Москве. Мать Ирина Ильинская - преподаватель-лингвист, отец Валериан Басилашвили - педагог, директор московского Политехникума. После окончания в 1956 году Школы-студии МХАТа получил распределение в ленинградский театр имени Ленинского комсомола, в 1959-м приглашен в труппу БДТ им. Горького, где главным режиссером работал Георгий Товстоногов. Играл в легендарных товстоноговских спектаклях "Варвары", "Горе от ума", "История Лошади", "Дядя Ваня", "Пиквикский клуб", "На дне" и др. Роли в кинофильмах Эльдара Рязанова "Служебный роман", "О бедном гусаре замолвите слово", "Вокзал для двоих", "Небеса обетованные" и, конечно, "Осенний марафон" Георгия Данелии. В 1990 году Басилашвили был избран народным депутатом РФ. Входил в парламентскую фракцию "Радикальные демократы". Народный артист СССР, лауреат Госпремии СССР и премии "Золотой софит". Награжден орденом Дружбы. Женат, имеет двоих дочерей. Жена, Галина Мшанская, - автор и ведущая программы "Царская ложа" на канале "Культура". Сейчас Олег Басилашвили снимается в телефильме Владимира Бортко "Идиот" и репетирует в БДТ пьесу "Костюмер". Пресс прессы "Басилашвили обрисовывает князя Серпуховского с подчеркнутой контрастностью. Холодная величественность, лениво высокомерный поворот головы, самоуверенное оригинальничание… Князь никого не боялся и никого не любил. Он полон невозмутимого презрения к миру. Интонационная отстраненность реплик его - один из стиле- образующих штрихов спектакля. И вот встреча Холстомера со старым князем - тот совсем развалина… Тут артист (Басилашвили) несколько упрощает трактовку образа, доводя до гротеска физическую деградацию князя. Ведь гораздо существеннее показать его духовный распад". "Нева", 1976, № 11. "Великолепен Джингль - Олег Басилашвили, явясь избавителем героя и властно вмешавшись в свалку. Он не тарахтит тут наподобие болтуна, выпаливающего слишком много слов в минуту… Юмор роли Басилашвили в "Пиквикском клубе" - в упоенности этой жизнью в "зерне": все равно, в "зерне" маршала, в "зерне" Ланцелота или в "зерне" романтического соблазнителя - лишь бы бурно и эффектно". "Театр", 1978, № 12. "Войницкий Олега Басилашвили совсем не похож на героя. Напротив, героика с него снята, безжалостно содрана, тогда как все будничное и даже смешное отчеркнуто, выделено, показано крупным планом. Нелепый, заросший, как леший. Нескладный и мешковатый, он словно бы всюду лишний, везде некстати… Для всех помеха и самому себе тоже помеха… Лучатся по-детски невинные, два источника света, прозрачные горестные глаза… Сквозь смешное, почти одичалое, некстати и не к лицу совершенное, видны одухотворенность, неугасимая человечность". "Театр", 1985, № 5. "Барон (в "На дне"): перекошенное, расплющенное в лепеху существо. Рассмотреть его до конца не удастся. Басилашвили - актер, с которым, кажется, и вообще трудно встретиться взглядом: он никогда ни на кого не глядит. Не умеет? Не хочет? Нам этого не понять…". "Театральная жизнь", 1989, № 24. А что Вы думаете об этом?