Группа крови на сапоге

Все два с половиной часа невозможно избавиться от ощущения, что Ридли Скотт изловчился и снял свой собственный "Звездный десант" - агитку, по форме настолько прямолинейную, что возникают сомнения в ее подлинности. "Падение черного ястреба" - бестселлер Марка Боудена, журналиста и отца пятерых детей - посвящен событиям, происходившим осенью 1993 года в Сомали, где в гражданской войне на тот момент погибло 300 тысяч человек. Фильм начинается с почти документальной сцены, ридлескоттовским парафразом канонической уже для военных фильмов сцены высадки десанта из "Спасения рядового Райана". Вроде бы мирная операция по раздаче американской гуманитарной помощи превращается в чудовищное побоище, в Ходынку с африканской спецификой - солдаты полевого командира Айдида расстреливают толпу и забирают мешки со звездно-полосатым продовольствием. Собственно, на борьбу с Айдидом президент Клинтон и послал в Сомали специальные силы числом 450 человек, 19 из которых не вернулись назад, после того как войска были отозваны. Получасовой зачин, в ходе которого Джош Хартнетт супит брови и говорит, что драчливые сомалийцы тоже человеки (за что товарищи не по морде его бьют, а ласково называют идеалистом), а угрюмый спецназовец из "Дельты" клеит на сапог бирку с фамилией и группой крови. Остальные над ним смеются, прячут в тумбочку приборы ночного видения и приговаривают, что вернутся на базу к ужину. Наши прокатчики расстарались не хуже Ридли Скотта - происходящий в казарме обмен высокопарными репликами про высокую интернациональную миссию отдублировали отечественным военным сленгом: африканские партизаны фигурируют в разговорах под названием "духи", а вертолеты называются "вертушками". Как всегда в подобных фильмах, перед нами предстает череда простых парней, у каждого из которых тщательно прописан характер - и совершенно зря: с началом боевых действий отличить одного от другого становится решительно невозможно. Исключением является, пожалуй, только Юэн МакГрегор. Он играет эдакого миссурийского Василия Теркина, которого держат в штабе и на передовую не пускают, потому что он умеет на машинке печатать слепым десятипальцевым методом и непревзойденно варит кофе, сопровождая свой ритуал шутками и прибаутками. Персонаж, сыгранный МакГрегором, был списан Марком Боуденом с реально существовавшего рядового Джона Стеббинса, который, если верить imdb.com, не так давно на 30 лет угодил в военную тюрьму за изнасилование собственной дочери (как несовершенны эти реабилитационные программы!). За недолгой прелюдией следует двухчасовое смертоубийство без какого бы то ни было смысла и сюжета. Камера отвлекается от побоища лишь изредка, чтобы сакцентировать внимание на чьей-то конкретной смерти. Вот у спецназовца оторвало взрывом все, что ниже пояса, а он улыбается и шепчет: "Скажи моим дочкам, что у меня все в порядке". Вот военного летчика рвет на клочья обезумевшая толпа, а он судорожно хватает упавшую в песок фотографию жены с ребенком (ассистенты Скотта забыли сфотографировать специально обученную женщину с младенцем, поэтому артисту Эрику Бэне, играющему летчика, пришлось предоставить собственных). Результатов непоправимо затянувшейся битвы на улицах Могадишо дожидаются благородный генерал, самолично подтирающий за ранеными лужи крови, африканский торговец оружием, курящий кубинскую сигару, и курящие же полевые командиры ("А, вы в Америке теперь не курите", - с презрением говорит один из них пленному спецназовцу, который отказался от сигареты). Вот, собственно, и все. Выживших героев на базе встречают пакистанцы в белых чурбанах, протягивают им чистые полотенца и подносы со стаканами воды. Солдаты сначала жадно пьют, а потом начинают радостно брызгаться - сходство с порнофильмом становится окончательным. Хартнетт произносит над телом друга монолог о том, как трудно быть героем. Финальные титры оповещают, что Айдида в конце концов все-таки укокошили, и так будет с каждым. "Черный ястреб" получил четыре номинации на "Оскар", однако на звание лучшего фильма года не претендует. Это значит, что и на этот раз на почетную сцену не поднимется Джерри Брукхеймер, самое циничное существо в и без того небезобидном американском шоу-бизнесе, продюсер не только "Ястреба", но и "Перл Харбора", и "Армагеддона", и "Воздушной тюрьмы", и еще трех десятков таких же этапных для кинематографа картин. Это значит, что остатки стыда киноакадемики еще не потеряли. Впрочем, это дело времени. А что Вы думаете об этом?