Училище Феди Кастрюлькина

Не так уж и много в Москве вузов с глубокой историей. Конечно, университет. Да, Бауманка. Ну, Тимирязевская академия. Однако и МГАХМ (бывший МИХМ, а понятнее выразиться - Институт химического машиностроения, переименованный впоследствии из важности в госакадемию) является, можно сказать, преемником дореволюционного образовательного учреждения. Точнее, даже двух. Дом 21 по улице Старой Басманной - место историческое. В начале XIX века им владел князь Александр Борисович Куракин, особа, как бы выразились Ильф с Петровым, приближенная к императору. Во всяком случае, здесь, на балу (его, по правде говоря, давал не сам Куракин, а чрезвычайный посол Франции маршал Мармон), присутствовал государь Николай Павлович. - Знаешь, - сказал он на том балу г-ну Блудову, товарищу министра народного просвещения, - что я нынче долго говорил с умнейшим человеком в России? Блудов не знал, кто именно есть сей умнейший россиянин. Царь разъяснил: Александр Сергеевич Пушкин. Вельможа Куракин сгорел на пожаре в Париже. Сгорел по-вельможески - от большой температуры расплавился его расшитый самым настоящим золотом костюм. Наследники продали дом на Басманной Министерству юстиции, которое здесь и открыло учебное заведение - межевой институт, готовивший специалистов по вопросам землепользования. Вышло так, что его первым директором (сегодня бы сказали - ректором) сделался писатель Сергей Тимофеевич Аксаков. Это, вероятно, и определило некоторую литературную направленность нового вуза. Здесь, к примеру, жил критик Виссарион Белинский - был взят преподавателем русского языка, однако же не утвержден властями и уволен. У проживавшего во флигеле доктора Иванова часто останавливался брат его супруги - Федор Достоевский. Достоевский был фигурой популярной. Один из учеников врача описывал его в таких словах: "Однажды вечером в начале 1866 года я был отпущен в отпуск к Ивановым... У них я застал довольно много гостей, здороваясь с которыми я был представлен пожилому господину, немного выше среднего роста, с белокурыми прямыми волосами и бородкой, с весьма выразительным, бледно-матовым, почти болезненным лицом. Это был Ф.М. Достоевский. Он сидел в кругу молодежи и беседовал с нею". Здесь же, в одном из зданий института, в 1862 году родился некто Коленька Полянский. Он тоже стал писателем, точнее говоря, поэтом, правда, неизвестным, но зато довольно трогательным. Чего стоит хотя бы его гимн простому чтению скучных газет: "Хорошо - зимою утром не спеша с постели встать; с аппетитом выпить кофе и газету почитать. На столе - калач горячий... масло... сливки - чудный вид!.. И кофейник ароматный, паром брызгая, кипит. Свежий лист большой газеты раскрывается - и вам любопытно погрузиться в чтенье важных телеграмм, разных - "внутренних известий" и узнать: как Русь живет; что творится за границей; как Москва себя ведет: кто вчера "скончался тихо"; как украли кошелек... Как прислуга ищет места, а студент - дает урок". В конце 70-х годов XIX века институт перевели в другое здание. Здесь же Министерство юстиции разместило архив, а в 1885 году в бывшем доме Куракиных открылось новое образовательное учреждение - Александровское коммерческое училище, основанное предпринимателем Найденовым. "Затея его была - создать образцовую коммерческую школу рядом со старинной Практической академией коммерческих наук, куда попадали только привилегированные, по преимуществу первогильдейские", - разъяснял учившийся тут А.М. Ремизов, опять-таки писатель. Впрочем, его воспоминания о годах обучения больше касаются Феди Кастрюлькина - юродивого, что ни день фланирующего перед училищем, прозванного так за то, что он постоянно был обвешан всевозможными кастрюльками. Ремизов утверждал, что "божий человек" был здорово похож на упомянутого выше Достоевского - "и эти острые, скулами суженные глаза, и редкая борода, развевавшаяся, как у покойника". Но к учебному процессу Федя Кастрюлькин отношения, конечно, не имел. А что Вы думаете об этом?