Сказка для взрослых людей

Знакомство с метромилицейской действительностью вызывает, в лучшем случае, ассоциации литературные. Николай Васильевич Гоголь, думаю, обалдел бы от одних только фамилий милиционеров, встретившихся мне на этом пути, так как художественность их подбора превосходит всякую выдумку. Гоголевская небыль Судите сами. У старшего сержанта, задержавшего убийцу Мальчика и собравшего материал для заведения дела (одно это уже означает, что бежит он впереди метромилицейского паровоза) фамилия Побежимов. У капитана милиции, велевшего Побежимову отпустить убийцу и замявшего это дело, - фамилия Руднев, а "рудный" по Далю - замаранный. Дежуривший на следующий день после убийства милиционер, тот самый, которого пугала по телефону "героиня" всей этой истории Юлиана Романова, говоря, что если дело дойдет до прессы, она может убить "не только собаку", - обладатель вообще гениальной фамилии: Безбожный. 16 января, возвращаясь вечером домой через ту самую станцию метро "Менделеевская", где и случилась вся эта история, я узнала, что идет проверка фактов, приведенных мною в статье, и в комнате милиции находится инспектор, протоколирующий свидетельства случившегося. Я зашла туда, спросив, не нужна ли моя помощь. Мне предложили написать объяснение - откуда я черпала информацию для статьи, затем позвонили начальству, сообщив о моем прибытии, и попросили подождать офицеров из управления. Через некоторое время в комнате появились два человека в штатском и представились: Оборотов и Безбородов. Эти господа, не глядя в глаза, сообщили, что статья моя наделала шуму и у многих теперь могут быть неприятности. Прогнозируя эти неприятности, они намекнули и на начальницу станции "Менделеевская", которая, вероятно, схлопочет за то, что держала собаку в подземном переходе, и на милиционера Побежимова за то, что бежит он впереди паровоза. Я возразила - мол, в переходе, через который много лет хожу ежедневно, всегда было чисто, а охранникам, как мне известно, теперь явно не хватает сторожевой собаки, и будет очень странно, если неприятности свалятся именно на Побежимова, как раз не напортачившего в этой истории. К тому же я сообщила им, что четверо опекунов Мальчика подают заявление в милицию с просьбой завести уголовное дело, а Романова собралась в Испанию, потому необходимо, видимо, срочно взять с нее подписку о невыезде. Милицейский дуэт, синхронно кивнув мне в ответ, поблагодарил за помощь, и около девяти вечера я наконец ушла восвояси. Ах, как жаль, что ушла, потому что минут через двадцать после этого началось самое интересное. Милицейская быль Оборотов с Безбородовым, закончив дела, шли себе по переходу метро, ведущему на станцию "Новослободская", а навстречу им волей судьбы спокойно двигалась наша парочка "террористов", причем бросающаяся в глаза еще более, чем раньше. "Девочка" была в той же широкополой черной шляпе, но, видимо в знак победы над Мальчиком и готовясь теперь к испанской корриде, она вызывающе сменила синее пальто на кроваво-красное. Собака была обряжена по-прежнему в камуфляж - комбинезон, кепку и рюкзак. По свидетельству очевидцев, мало того, что намордника на ней не было, она была даже без поводка и спокойно плелась метрах в двух от демонстративно шагающей хозяйки. Итак, фатальная встреча состоялась. Два господина в штатском, узнав только что виденное на фотографиях лицо, попросили его предъявить документ и, убедившись, что не ошиблись, предложили Романовой вернуться вместе в ту самую комнату, где она уже сидела однажды, перемазанная с ног до головы кровью Мальчика. Кстати, с эскалатора на "Менделеевской", ведущего к милицейской комнате, Романова шагнула уже с собакой в наморднике и на поводке. Итак, запершись в комнате, эти "Трое.., не считая собаки" (с точки зрения исключительно арифметической) провели там какое-то время. При этом управленцы выставили за дверь дежурившего в тот вечер везучего на "Девочку" Побежимова и не впустили туда начальника станции. Еще через какое-то время трое в штатском и собака в омоновской форме мирно спустились в подземелье метро. На следующий день мне поведал об этом хор взволнованных голосов, стоило только ступить в переход "Менделеевской". Люди негодовали от действий милиции, уже дважды выпустившей Романову из рук. В тот же день великолепная четверка опекунов Мальчика (Изабелла Юрьевна - пенсионерка, в прошлом журналист и сотрудник Госкомиздата; Мамука - мастер дзюдо и грузинской борьбы; продавцы из палаток - Анна - бывший депутат Свердловского района Москвы и Светлана - мать 11-летней дочери) подала заявление в милицию на имя начальника УВД на Московском метрополитене полковника Жирнякова В.А. с просьбой возбудить уголовное дело по факту совершенного Ю.С. Романовой преступления. Кот и пес По иронии судьбы, опер, принявший это заявление, оказался Котом. Капитан милиции И.В. Кот, дежуривший тогда по УВД, внимательно прочитав документ, был крайне удивлен и сообщил, что впервые за свою практику видит подобное притязание. Это в который уже раз подтвердило "редкую применяемость", по определению юристов, ст. 245 УК "Жестокое обращение с животными". А не потому ли она редко применяема, что представители милиции, мягко говоря, удивляются законным претензиям граждан. Тем не менее заявление Котом было принято и зарегистрировано, как говорится, без лишних слов. Думается, гладкость его подачи случилась только благодаря тому, что, во-первых, истцы, дополнительно к "несерьезной" ст. 245, требовали возбуждения уголовного дела и по ст. 213 ч. 3 УК, так как Романова при свидетелях угрожала ножом Мамуке, оттащившему от убитого Мальчика ее собаку. Во-вторых, к заявлению были приложены ходатайство "Известий" и копия публикации "Убили Мальчика"; в-третьих, - мое присутствие, как представителя редакции. Но легко рисуется другая картина поведения удивленного Кота, приди к нему наша четверка с убийством пса в обычном законном порядке. Опрос множества людей, пытавшихся призвать к ответу преступников, подобных Романовой, показал: практическая беспрецедентность применения ст. 245 УК - в первую очередь оттого, что милиция попросту отмахивается от заявлений, связанных с издевательством над животными. Тем не менее опекуны Мальчика окрылились надеждой. Они подали заявление не раздумывая и не теряя надежды на справедливость. Только чью справедливость - вот вопрос. В Божьей - они и не сомневались, так как все четверо - люди верующие. А вот справедливость государственного законодательства опасение вызывает. Ведь в нем продолжает отсутствовать очень важный закон, защищающий животных, могущий во многом пресечь варварские обычаи и постепенно заложить в нашей стране новые, более гуманные традиции в отношениях людей и зверей. А что Вы думаете об этом?