Страсти-мордасти

Каждый январь вот уже седьмой год подряд москвичи имеют возможность познакомиться с тем, что современные кинематографисты считают любовью. Продвинутую молодежную аудиторию интересовали в основном фильм-сюрприз, оказавшийся долгожданным "Малхолланд Драйвом" Дэвида Линча, и внеконкурсные картины под рубрикой "Любовь без костюмов. Аморальные истории": показы легендарного "Жидкого неба" Славы Цукермана (1983) и выходящей в наш прокат уже в этом месяце "Звериной натуры" по сценарию Чарли Кауфмана ("Быть Джоном Малковичем") прошли при полном аншлаге. Конкурсные картины, которые вызвали чуть меньший интерес, были главным образом посвящены любви людей совсем молодых. Выглядело это тем более забавно, что в публике преобладало население из совсем другой возрастной категории - днем в "МДМ-кино" шли льготные сеансы для пенсионеров. Именно на таком сеансе одна из зрительниц встала посреди фильма и громогласно заявила: "Своей грязи в жизни хватает, буду я еще на немецкую смотреть". И ушла, резким движением всколыхнув штору на двери. Сказано это было по поводу германо-австрийского конкурсного фильма "Моя звезда" (режиссер Валеска Гризбах), посвященного взаимоотношениям двух подростков, живущих на окраине Берлина. Их дурацкая и неуклюжая поначалу любовь зарождается по рецептам молодежных изданий вроде Cool: прочитали, что у каждого перца должна быть подружка, а тут как раз мама в ночную смену работает... С детской жестокостью они рассказывают друг другу о своих многочисленных предыдущих романах, ссорятся и мирятся из-за какой-то чепухи, целуются и спят вместе, но эта простая история затягивает, как reality show, и абсолютно неправильной кажется оценка покинувшей зал зрительницы-моралистки. Несмотря на то что подростковая культура и манера поведения за последние тридцать лет сильно изменились, "Моя звезда" напоминает недавно показанный в Москве дебютный фильм создателя "Песен со второго этажа" Роя Андерссона - сверхцеломудренную "Шведскую историю любви" (1970). Не меняется ничего только в Британии - это тот самый случай, когда стереотипные представления оказываются самыми верными. Герои другого конкурсного фильма - "Дыры" - учатся в престижной школе, расположенной в здании старого замка: глядя на него, вспоминаешь закрытый колледж из "Если..." Линдсея Андерсона (1968) -- в финале той картины томимый непонятными переживаниями юный герой Малкольма Макдауэлла через бойницу расстреливал своих одноклассников и учителей из пулемета. Героиню "Дыры" ее любовные переживания доводят до преступления гораздо более отвратительного. Закомплексованная и трогательная Тора Бёрч (Джейн из "Красоты по-американски") здесь неожиданно меняет амплуа, причем не сразу, а ближе к середине фильма. Ее героиня - единственная выжившая из компании школьников, которые на несколько дней оказались замурованными в подземном бункере (как пионеры из советского радиоспектакля - застряв в старом бомбоубежище, через три дня они были готовы есть рыбные консервы с истекшим сорок лет назад сроком годности). В процессе следствия выясняется, что девочка отнюдь не была одной из жертв - ей просто хотелось соблазнить первого красавца школы, а для этого надо было оказаться с ним в некоем замкнутом пространстве. Апогеем этой чудовищной любви можно считать сцену, в которой одна девочка загибается от обезвоживания, а другая, тоже чумазая и измученная, сидит рядом и рассуждает о том, что мальчик Майк целуется совсем не так, как она того ожидала. И совсем уже экстремальные проявления страсти в молодежной среде продемонстрировала девушка, которой двадцать пять лет в обед, - Кирстен Шеридан, дочь известного ирландского режиссера Джима Шеридана. "Дискосвиньи" - еще одна конкурсная лента, выходящая в ближайшее время в российский прокат. Герои этой притчи, корнями уходящей в ирландский фольклор, родились и умерли в один день, а жизнь, которая была в промежутке, проходили держась за руки: вместе ходили в школу, вместе издевались над одноклассниками, вместе били бутылки в винном магазине, вместе смотрели на море и в анкете по профессиональному ориентированию писали, что в будущем хотят стать Королем и Королевой. Любовь, концептуальная основа фестиваля, никого не оставила равнодушной, и зрители высказывали свое мнение по поводу происходящего на экране совершенно свободно и громко. "Какой противный фильм", - сказал кто-то и на "Дискосвиньях", опять-таки выходя вон. Остальные остались, как оставались и на других сеансах, несмотря на то что к закадровому переводу иногда примешивался визг от невидимого электроприбора, а оригинальный звук периодически исчезал и вместо дубляжа в зал проникало шипение: "Гос-с-споди, механики, ну включите же звук!"