"Кивалы"

Волею судеб мне пришлось долго работать народным заседателем в Пущинском городском суде Московской области. Сначала я был "приходящим" заседателем, периодически меня вызывали в суд на неделю или две, а зарплата шла по месту работы. В 1994 году финансовое положение институтов нашего научного центра настолько ухудшилось, что почти все сотрудники пенсионного возраста были уволены. Временно был уволен и я. Но меня тут же пригласили в суд на постоянную работу в качестве народного заседателя. Постоянный заседатель - это не то, что "приходящий". Он приобретает опыт, в том числе и юридический, а поскольку он пенсионер, почти всегда старше судьи, то и судье может дать дельный совет. А бывают ситуации, когда заседателю приходится проявлять самостоятельность. Вот одна из сторон процесса дает суду отвод. Тут суд обязан в полном составе удалится в совещательную комнату и выносить определение, обоснован ли отвод. Это просто - судья роется в законах (в УПК или в ГПК), находит нужные статьи и формулирует обоснование, а заседатели сидят и слушают. Но вот дается отвод только судье. Тогда судья остается в зале, а заседатели удаляются и уже вдвоем решают, обоснован ли отвод. Вот тут-то и приходится самим рыться в УПК или в ГПК, самим писать определение и одному из заседателей его зачитывать. Я несколько раз попадал вместе со своей "напарницей" в такое положение, и всякий раз мы выдерживали испытание. А вот случай, который я знаю по рассказам. Однажды в Серпуховском, кажется, суде одна из сторон заявила отвод судье. Заседатели удалились в совещательную комнату, все остальные участники процесса остались ждать в зале судебного заседания. Ждали-ждали... Заседатели со своим определением все не выходят, а входить к ним никому - ни-ни. Ещё подождали. Наконец обеспокоились, живы ли судьи из народа. Открыли комнату - никого нет! Посмотрели в окно и увидели под ним на снегу удаляющиеся следы двух человек. Бедняги не знали, как поступить, и проблему решили посредством бегства. Вот они-то и были, видимо, из "кивал". Станислав МАКСИМОВИЧ, член клуба "Известий" Служили два товарища... В последний день войны Адам Вишняк вместе с приятелем бродил по асфальтированным дорогам острова Рюген. Еще ночью наша авиация бомбила уходящие немецкие корабли. Утром все стихло. Навстречу шли двое в гражданской одежде. - Господин офицер, - обратился один из них к Адаму по-немецки, - мои люди три дня ничего не ели. Я тоже офицер, итальянский хирург Марио Петтоелло. Со мной десять человек. Адам знал голод. Он пережил его дважды - ребенком на Украине и в дни блокады Ленинграда. Поэтому сказал: "Идемте со мной". О чем-то поговорил с начальником продуктового склада, вышел нагруженный снедью. На следующий день он принес итальянцам ружье и повел охотиться на коз. Десять дней Адам Вишняк и Марио Петтоелло встречались ежедневно. Потом итальянские медики уезжали на родину. Прощаясь, Адам спросил: есть ли деньги на дорогу? Их не было. Он отдал Марио все свои оккупационные марки да еще призанял у товарищей. Расставаясь, обменялись адресами. Но - потеряли друг друга на 43 года... В 1988 году сын итальянского хирурга был в Германии. Разговорился со случайным знакомым. Тот оказался из Киева. "У моего отца в Киеве друг. Помогите найти". Уже через несколько дней Марио имел адрес друга. А потом в Киев пришло приглашение посетить Италию. Адам и Марио сразу узнали друг друга. Марио возил друга и его жену по всей Италии. Собирал богатые столы, старался всячески угодить, уговаривал навсегда остаться в Италии... С ответным визитом Марио приехал уже не в сытый и спокойный Киев. Бурлили политические страсти. Цены на продукты, одежду и обувь изумляли. Марио ситуацию понял. После его приезда Вишняки стали получать переводы в твердой валюте, посылки... Давно хотела написать об этой дружбе. Смущала очевидная назидательность морали: добро вознаграждается. Ну, не всегда, наверное. Да и не в этом дело. Сегодня многие не в отдельных людях, а в целых этносах склонны видеть носителей добра и зла. А все как раз наоборот. Поступки конкретных личностей формируют наше представление о народе. Марио Петтоелло в глазах Адама Вишняка - воплощение благородной и отзывчивой итальянской души. Так же, как все эти годы Адам был для Марио средоточием русского великодушия. Татьяна ДУРАСОВА, Санкт-Петербург Фантазеры Происходило это в 1952 году в небольшом городке южной союзной республики. В средних школах проводились в начале января балы-маскарады. Допускались учащиеся только в маскарадных костюмах. Масок из папье-маше в магазинах города не было. Поэтому приходилось все делать самим. Обычно обходились маской мистера Икс (вырезались очки из черной бумаги). Но хотелось быть оригинальными. Где-то я вычитал, как делаются маски из папье-маше. Лепится из глины голова человека, на лицевую часть накладывается в несколько слоев мелко нарезанная мокрая бумага, а после просушки маска легко отделяется от глины. Маска получилась явно на двойку - и косая, и кривая. Что делать? Мы с друзьями украсили ее полосками лейкопластыря, имитирующими порезы. К маске добавили "костюм", состоявший из рваных брюк с заплатами и четким отпечатком подошвы в районе мягкого места. А на ноги нашли видавшие виды башмаки а-ля Чаплин. В таком костюме я ходил из одной школы в другую. С бала на бал. И везде побеждал. Правда, более костюма успехом пользовалась табличка, висевшая на шее. Надпись на ней для каждой школы была новая: "Чан Кайши, вон с Тайваня!", "Ли Сынман, вон с Кореи!" и "Бао Дай, вон с Вьетнама!". Фантазия, конечно, была небогатой, но ее хватило для получения призов. Такое было время. Б. БЕЗЫМЯНСКИЙ, Москва Над пропастью Однажды мы с другом решили съездить в предгорье отдохнуть. Нашли хорошую поляну на берегу реки Дугоба (что на Алтайском хребте в урочище Шахимардана), разбили палатку. Лето было в разгаре, и все горы стояли в зелени, где только можно покрыть мертвые скалистые бока. А как легко дышится в горах! Словом, наша поездка и отдых были бы необыкновенно удачными, если бы мне вдруг рано утром не пришло в голову поискать грибов. Решил я пойти по полянкам, поднимаясь с площадки на площадку. Иду по стеночке 3-4 м. Нет грибов. Мне бы возвратиться, но азарт взял свое. Смотрю - расщелина. Это две скалы, а между ними щель 30-50 см. Высота ее метров 15. Как по ступенькам, поднялся по ней, а потом пошел по "сыпухе". И снова стенка за стенкой. Дорога еще видна, а нашей стоянки не видно. Мне уже не до грибов. Назад бы спуститься. Смотрю вверх на горы и думаю: а что если еще подняться метров на 100. За плоской вершиной, которая очень хорошо просматривается, должен быть пологий спуск... Площадка, на которой очутился, имела вид почти равнобедренного треугольника. А кругом пики гор, освещаемые солнцем. Подползаю к краю и... никакого пологого спуска нет. Обрыв... Посидел минут 15. Унял дрожь в ногах. Надо спускаться. Нашел два надежных выступа. Берусь за них руками, сам лицом к стенке, а ногами ищу опору. Руки не отпускаю. Одну ногу ниже и снова ищу опору. Одной рукой держусь, а другой ищу зацеп... Как спустился - не знаю. Позже, когда снова приходилось ходить по опасным маршрутам, я всякий раз говорил себе: сначала подумай, как будешь спускаться. А потом иди. Иван АВДЕЕВ, Садовый, Саратовская область По итогам прошлой недели приз - 500 рублей и книгу в подарок от издательства "Грантъ" - получает Константин БЕЛОУСОВ за письмо, опубликованное в рубрике "Почта: житейские истории" под заголовком "Бездомный".