Краденое солнце

Восхищаться надо игрушками и открытками, детскими рисунками и книжками для детей. Инсталляцией "Кружковая работа школьника 50-х гг." и картиной "Новогодняя елка в Горках". Стойкими оловянными солдатиками, потерявшими в суровой борьбе "чапаевцев" и "беляков" отдельные части тел и амуниции. Хиты экспозиции - легендарный плюшевый медвежонок, спасенный с дрейфующего "Челюскина", и кукла, вывезенная по Дороге жизни из блокадного Ленинграда. Шутить над такими вещами не хочется, но и восхищаться историческим пупсом невозможно. В голове упорно вертится довлатовский пассаж про широко жившего партизана. Выставка "Наше счастливое детство. Игрушки, книги, предметы быта, детские рисунки, живопись, графика, плакат 1920-1950-х годов" по идее должна была стать естественным продолжением прошлогодней экспозиции игрушек цесаревича. А стала родной сестрой выставки "Память тела", демонстрировавшей монументальные образцы нижнего белья советского пошива. Рубленые шрифты книжек Маяковского и Маршака рядом со стройными телами юношей на картинах Дейнеки, рядом с рисунком ребенка, мечтающего стать красным командиром, - есть во всем этом явственный привкус эпохи прекрасной и величавой. В которой мальчики взрослели поскорее, чтобы взять в руки винтовку, а девочки готовились стать санитарками. Это даже не повод для ностальгии, это развернутая иллюстрация к творчеству Аркадия Гайдара - писателя великого, но страшного своей абсолютной адекватностью времени и пространству. В ГИМе создан удивительный заповедник, бродя по которому хочется по памяти декламировать пассажи из "Р.В.С." и "Голубой чашки", где каждый на картине - Черемыш, брат героя, где Чапай однажды вынырнет из вод реки Урал, а мальчики долгими зимними вечерами вместе с мамами мастерят из дерева винтовки и сабельки и ждут возвращения отцов с далекой войны на чужой территории. В той эпохе все было стильно и цельно, обучение было раздельным, а школьная форма была настоящей униформой. Там дети не играли в войну, они в ней жили в школе и дома. Наверняка через год музейщики решат двигаться дальше. Они доберутся до 60-х и 70-х, на стендах появятся реабилитированные Деды Морозы и Чебурашки, родства не помнящие. Появятся игрушечные ракеты и набор солдатиков "Ледовое побоище", Тимура и Черемыша сменят Незнайка, Витя Малеев и Карлсон с Винни-Пухом. Идеология уйдет, а вместе с ней и нордическая красота тоталитаризма. Зато через год я уже смогу взять с собой в ГИМ ребенка и ностальгически говорить ему: "Вот такие, сынок, солдатики были и у меня". И нам обоим не будет страшно. Обычно бывает так. Искусствовед Николай Молок ловит в коридорах футбольного обозревателя Дмитрия Навошу и часами рассказывает ему о величии английского футбола вообще и "Манчестер Юнайтед" в частности. Редакторы отделов спорта и культуры, Евгений Зуенко и Юрий Гладильщиков, оба по основной профессии - кинокритики, ходят друг к другу в гости за консультациями. Гладильщиков интересуется карьерой Сафина, Зуенко - перспективами Аменабара. Универсальный спортивный обозреватель Игорь Порошин, он же - ведущий полосы "Хит" (прозываемой в отделе культуры полосой "Культура-2"), взял на культурное воспитание чуть ли не половину дружественного отдела. В редких паузах между исполнением профессиональных обязанностей сотрудники и сотрудницы двух отделов вместе курят, пьют чай и кофе, ходят в магазины за новыми книжками и дисками, неизбежно встречаются на футболе, фигурном катании, в кино или на концерте, а также на страницах практически всех существующих в России глянцевых журналов, от GQ и PLAYBOY до Men's Fitness и Vogue. Теперь же они решили окончательно отбросить профессиональные приличия и раз в жизни, под Новый год, написать про то, что им более всего интересно: страница "Культура" в этом номере написана журналистами отдела спорта, страница "Спорт" - соответственно журналистами отдела культуры.