10.XI - 16.XI

Осуждение публициста С.Л. Доренко, приговоренного за достижения в мотоспорте к четырем годам условно, вызвало живую дискуссию о преступлениях и наказаниях - одни считали приговор публицисту чрезмерно мягким, другие, напротив, излишне суровым. Проблема эта вечная, ибо давно замечено, что равное воздаяние за равные прегрешения равным в действительности не является, поскольку в зависимости от своей душевной организации наказуемые весьма по-разному воспринимают наложенную на них кару. Притча повествует о судье, перед которым в один день предстало три человека, совершивших одинаковые правонарушения. Первому судья лишь заметил, что такой человек, как он, должен стыдиться своего поступка, после чего правонарушитель от отчаяния пошел и принял яд. Второго судья сурово отчитал и наложил на него денежный штраф - осужденный заперся у себя в доме и длительное время не показывался на людях. Третьего согласно приговору долго били палками, затем вымазали в смоле, изваляли в перьях, посадили на осла задом наперед и возили по городу в назидание прочим. Заметив средь публики своего малолетнего сына, наказуемый велел ему идти домой и сказать матери, что папа еще немного покатается по городу, а затем явится домой к обеду. Выставив публике по случаю своего осуждения два ящика шампанского и самолично угощая прохожих шипучим вином, публицист явно вдохновлялся образом последнего из героев притчи, чей пример учит нас, что ни при каких гонениях тоталитарной власти не должно терять бодрости духа. Мужество не должно покидать ни условного узника совести, ни всех нас еще и потому, что, как с тревогой указал главный редактор "Эха Москвы" А.А. Венедиктов, теперь "выходит, что любого журналиста за неугодное высказывание с его автомобилем, мотоциклом и велосипедом можно обвинить в чем угодно". Вообще говоря, если власть обладает должной злонамеренностью, она может обвинить кого угодно и в чем угодно - в особенной части УК кроме хулиганства и транспортных преступлений есть множество других статей. Подбросить оружие или наркотики намного легче, чем полгода тянуть кляузное дело о мотохулиганстве. Тем не менее в рассуждениях А.А. Венедиктова есть глубокая логика. Последовательно добиваясь того, чтобы журналист, будучи существом священным, обладал полным иммунитетом от любых исков, как общегражданского, так и уголовного характера, естественно брать за образец уже существующую практику иммунитетов, которыми пользуется дипломатический корпус. Львиная доля тех казусов, когда приходится настаивать на особых правах и преимуществах дипломата, как раз относится к случаям использования транспортных средств с дипломатическими номерами - от нарушения правил парковки до ДТП с тяжкими последствиями. Так что в видах охранения свободы слова всем лицам, заявившим себя в качестве жрецов свободы, следует выдавать на автомотосредства специальные номерные знаки навроде дипломатических. В случае возникновения какого-либо казуса - допустим, что чрезмерно нажравшегося жреца вдруг останавливают за вождение в нетрезвом состоянии, - ГИБДД почтительно берет под козырек, а затем МИД по представлению МВД производит ритуальный обмен нотами с международной организацией "Репортеры без границ". В любом случае, настаивая на безусловной экстерриториальности журналиста, давно пора, не ограничиваясь заклинаниями, предлагать конкретные меры, эту экстерриториальность закрепляющие на правовом уровне. Политтехнологическая неизобретательность, так мешающая российским правым мощно развернуть свой колоссальный потенциал, оказалась присуща и их германским единомышленникам. По поводу кризиса правящей красно-зеленой коалиции газетчики изощряются в хлестких заголовках типа "Кабул пал, Берлин на очереди", а между тем очередной съезд ХДС/ХСС так и не пришел к решению, кого же двигать в канцлеры и кто бы мог достойно заменить друга Гельмута. При этом, с унынием перебирая малопроходные кандидатуры, съезд, заседавший в Баден-Вюртемберге, совершенно исключил из рассмотрения находившегося тут же в президиуме премьер-министра этой земли, под началом которого Баден, а равно и Вюртемберг процветают в довольстве. Воистину, ищу рукавицы, а они за поясом. Беда в том, что благодетельного премьер-министра зовут Тейфель (т.е. "черт", древневерхненемецкое заимствование из лат. diavolus). В ХДС/ХСС, очевидно, боятся, как бы в ходе избирательной кампании их красно-зеленые оппоненты не пустились в недостойные инсинуации насчет христианско-демократического черта, что и вправду являет собой некоторый оксюморон. Но истинные политтехнологи и не с такими оксюморонами справлялись. Нынешний с.-д. бургомистр Берлина Клаус Воверайт, обладающий сверхъестественными наклонностями, в ходе избирательной борьбы смело упредил оппонентов-компроматчиков заявлением "Ich bin schwul, und das ist auch gut so" ("я педераст, и это тоже неплохо"). Фраза настолько полюбилась немцам, что стала крылатой. "Und das ist auch gut so" произносится всюду по поводу и без повода - совершенно, как горбачевское "процесс пошел" или черномырдинское "хотели как лучше". Очевидно, что правым нужно бить врага его же прикладом. Предвыборный лозунг христианских демократов "Ich bin Teufel, und das ist auch gut so" тем более пал бы на удобренную почву, если учесть, что половина реплик гетевского Мефистофеля растаскана на пословицы (примерно, как у нас "Горе от ума"). Политтехнологи объяснят, что это фраза из ранних редакций "Фауста", не вошедшая в окончательный текст трагедии, и победа ХДС/ХСС будет гарантирована. Сложнее будет вписаться в отечественную литературную традицию президенту "Межпромбанка" С.А. Пугачеву, с именем которого аналитики связывают недавние гонения Хлопуши-Устинова на ряд хлебных министерств и ведомств. Конечно, еще Екатерина II иронически именовала известного мятежника "маркизом Пугачевым", но что вослед маркизу явится еще и олигарх Пугачев - такого даже матушка-царица не могла предвидеть. Тем более заслуживает восхищения мужество великодушного россиянина Е.А. Киселева. Помня завет "Береги честь смолоду", он, не устрашившись С.А. Пугачева и его свирепых господ-енаралов, поведал телезрителям историю пугачевского бунта и смело возразил маркизу-олигарху: "Ты нам не государь, ты, дядюшка, вор и самозванец!"