Все твои трещинки

Как ни странно, едва ли не самый скучный американский классик экранизировался раз сорок - и в кино, и на телевидении. На этот раз за Джеймса, родившегося в Америке и двадцать лет просидевшего в Англии, взялся Айвори, уроженец Калифорнии, жить и работать предпочитающий в бывшей британской колонии, в Индии. Адаптировать "Золотую чашу" ему помогала Рут Правер Джабвала, индианка по происхождению, давняя сподвижница режиссера, лауреатка всевозможных букеров и оскаров. Большинство людей, смотревших, скажем, "Джефферсона в Париже", считают Айвори таким же занудой, каким студенты-гуманитарии считают Джеймса. Никаких новаций, дотошная реконструкция неспешного быта вековой давности, ни капли крови, ни капли пота - дистиллированная мелодрама для тех, кто любит не чтобы модно, а чтобы "про отношения". Впрочем, и для тех, кого мало занимают старомодные чувства, можно отыскать как минимум одну причину, по которой фильм надо бы посмотреть. Причина называется Ума Турман. "Отверженные", "Сладкий и гадкий", "Ватель" --- действие всех ее последних фильмов к нашему времени никакого отношения не имеет. В принципе понятно стремление Турман сниматься в костюмных, чаще всего европейских, постановках - ну не Лару же Крофт ей играть и не Бриджет же Джонс? Да и не предложат. С другой стороны, очень обидно, что актрису, к игре которой с годами все труднее подбирать восторженные эпитеты, большинство зрителей так и не увидят как раз по той самой причине: в слишком скучных фильмах снимается. Но когда в "Золотой чаше" она едва заметно тянется за поцелуем и получает такой же едва заметный отказ, становится совершенно не жалко двух с половиной часов, потраченных на экскурсию в 1903 год. Итальянский князь, мужчина, которому предназначался несостоявшийся поцелуй, уезжает в Лондон, чтобы жениться на богатой американской дурочке в рюшках. Шарлотта, героиня Турман, шепчет упрямое "все равно люблю" и следует за ним, чтобы в свою очередь выйти замуж за дурочкиного папу, миллионера и собирателя европейских древностей, среди которых, бывает, попадаются и золотые чаши с едва заметной сквозной трещиной. Собственно, именно тогда, в начале XX века, и начал трещать по швам весь старый континент. Фоном для метаний героини Умы Турман служит любимая тема Джеймса - противопоставление европейской и американской культуры. Намеки писателя весьма прозрачны: князь Америго ведет свой род от Веспуччи, именем которого и назван был континент, в начале XX века уже исподволь начинавший свою мировую экспансию. В "Золотой чаше" Турман оказалась в хорошей компании: ей подыгрывает Ник Нолте, изображающий рефлектирующего миллионера, который одновременно гордится своей принадлежностью к американской цивилизации и стыдится ее, и известная нам по "Перл-Харбору" Кейт Бекинсейл, глупая девочка из тех, что годами ходят в свите первой красавицы класса, а потом получают лучшего мужика и угодья до линии горизонта с фамильным замком впридачу. Америго и Шарлотта, европейцы, первыми догадавшиеся сдаться на милость победителя, могут сколько угодно перемигиваться и разговаривать на своем старосветском птичьем языке. Америка с каждого из них в результате спросила по счету - о том и фильм.