ВОЗВРАЩЕНИЕ ЦАРИЦЫ

Признание испокон веков считалось "царицей доказательств". Его вымогали посулами, обманом, страшными клятвами, и, главным образом, бесчеловечными истязаниями. На пытках построено все инквизиционное судопроизводство от темных веков до наших дней. Все годилось - от "испанского сапога" и дыбы до электрического тока, лишь бы запротоколировать и получить подпись: после этого оставалось "вершить правосудие". Но столь же давно люди понимали: самое простое и очевидное -отнюдь не самое надежное. Подозреваемый делает признание не только под пытками, им иногда движут клановые или корпоративные мотивы, желание, признавшись в малом, скрыть большее - самооговоры могут быть по самым неожиданным причинам. Поэтому при установлении правового, цивилизованного судопроизводства признание обвиняемого низвели с трона и стали считать лишь одним из доказательств, которое должно быть подкреплено объективными уликами: материальными следами, показаниями свидетелей под присягой, следственными экспериментами и т.д. И все-таки... все-таки. При самом, казалось бы, демократическом судопроизводстве - с присяжными заседателями - царица доказательств возвращается на свой трон. Это утвердилось в англо-американском правосудии - так называемые "сделки о признании", это же предлагают нынешние творцы российской судебной реформы. Механика проста. Не в пыточных застенках, а в открытом гласном суде обвинение и защита (понятно, с согласия обвиняемого) сговариваются, в чем последний добровольно признается. Тогда судья отменяет громоздкую и дорогую процедуру слушания дела перед присяжными и назначает наказание. Такую сделку официально называют "заявлением о признании вины". Сами сторонники этой процедуры признают ее несоответствие основам права. Еще в 1985 году "Юриздат" выпустил книгу американского профессора права Л. Уайнреба, которая так и называлась "Отказ в правосудии. Уголовный процесс в США". Автор, оценив все недостатки "сделки о признании" как механизма принятия судебных решений, приходит к выводу: а куда деваться, без этого суды присяжных просто захлебнутся в потоке дел. Весь вопрос только в том, действительно ли добровольно обвиняемый берет на себя хотя бы часть вины? Вот к этому в английских и американских судах подходят весьма ответственно. Позволю себе процитировать решение судьи лорда Хейлшема, прекратившего дело, возбужденное против некоего Тинг Лина, который признал свою вину: "В каждом деле, - написал судья, - должен быть получен ответ на вопрос: доказано ли обвинением, что рассматриваемое заявление получено добровольно, т.е. не было сделано в результате опасения вредных последствий или в надежде на выгоду, предлагаемую представителем власти. Такая причинная связь должна быть исключена обвинением". Таковы требования к добровольным признаниям. И это у них, где нет предварительного следствия в нашем понимании, где нет практически бессрочного содержания под стражей до суда, к тому же в пыточных условиях, когда не только в малом признаются, но и убийства берут на себя. Нельзя исключить и того, что правоохранительные органы начнут сбрасывать преступления на официально узаконенные признания - для улучшения отчетности. Да и уголовные авторитеты вполне могут использовать официальные сделки о признании, чтобы скрыть серьезные преступления. Словом, подводных камней предостаточно. Нельзя, например, не учитывать того, что по российской традиции и по действующему закону присяжные рассматривали дела и при признании вины. Душещипательный романс "Ах, судьи, я его убила" возник ведь из реального оправдательного приговора. Очевидно, что при повсеместном распространении суда присяжных введение единоличного вынесения судьей приговора на основании заявления о признании вины неизбежно. Только законодателям надо сразу же отрабатывать нормы и процедуры, все же обеспечивающие правовые начала возвращения на трон "царицы доказательств". Чтобы не получилось "как всегда".