Московский кинофестиваль в разгаре. Залы кинотеатра «Октябрь», основной фестивальной площадки, зрители берут штурмом, оправдывая революционное название здания. Традиционно в центре внимания киноманов — внеконкурсная программа «8 ½ фильмов», собранная куратором Петром Шепотинником из новинок крупнейших зарубежных кинофестивалей.
Венчают список четыре фильма последнего Каннского фестиваля. Среди их авторов нет ни Альмодовара, ни Джармуша, ни победителей — Кена Лоуча и Ксавье Долана. Зато есть не менее известный Кристиан Мунджиу, получивший приз за режиссуру («Аттестат зрелости»), а также два фильма, вызвавшие особое внимание прессы: «Сьераневада» Кристи Пую и «Тони Эрдманн» Марен Аде. О картинах Пую и Аде «Известия» рассказывали в каннских репортажах, поэтому сосредоточимся на «Аттестате зрелости», который выйдет в наш прокат.
Мунджиу, представитель румынского реализма, снова бичует пороки общества, смягчая финальный приговор легкой иронией и искренним сочувствием к персонажам. Главный герой — немолодой доктор, живущий в провинциальном румынском городке. Коллеги его уважают, везде есть знакомства, с деньгами порядок. Но все его надежды связаны с умницей-дочерью. Она сдает выпускные экзамены и собирается поступать в британский колледж. И вдруг на девочку нападают и чуть было не насилуют, после чего из-за нервного срыва она проваливает один из экзаменов. Обеспокоенный отец подключает все связи, чтобы повлиять на экзаменационную комиссию и добиться в итоге нужного результата.
Мунджиу виртуозно показывает, как тонка грань между «взаимной помощью» и коррупцией, как иллюзорны бывают различия между обычным прагматизмом и преступлением против морали. В зале постоянно смеются — настолько узнаваемыми выглядят «услуги», которые в маленьком городке все оказывают друг другу: мэр — главе полиции, доктор — мэру, председатель экзаменационной комиссии — доктору и т.д. Впрочем, фильм, в конечном итоге, не о коррупции, а о людях, живущих в атмосфере лицемерия, недоверия, безразличия и нехватки любви. Мунджиу говорит об этом без пафоса, его персонажи ведут себя точно так же, как и мы, наши друзья и знакомые. В этом-то и секрет сильного воздействия картины.
На первый взгляд противоположностью гиперреализму Мунджиу, но на самом деле — развитием той же темы выглядит фильм «Великие свершения» Вахида Хакимзаде (премьера состоялась на Роттердамском фестивале). Различие — в форме. У Мунджиу диалог — главный инструмент, у Хакимзаде аналогичную роль выполняет молчание, у которого множество оттенков — от непонимания и безразличия до полной гармонии и примирения.
Действие разворачивается в Японии. Мы видим литовского борца, приехавшего на соревнования, загадочного нищего — иранского архитектора и пожилую японскую пару, живущую в дизайнерском доме из стекла. Муж предпочитает проводить время за просмотром спортивных телепрограмм, жена хочет путешествовать.
Встретившись с архитектором, жена берет его с собой в поездку, а муж идет на бой литовского спортсмена, а после звонит жене, безмолвно путешествующей с иранцем. Выждав множество гудков она, наконец, снимает трубку, и супруги просто молчат.
Вахид Хакимзаде окончил Лондонскую киношколу. Но ему удалось снять абсолютно японскую по духу картину, обойдясь при этом без нарочитой экзотики. Получилось невероятно красивое размышление-ритуал на тему одиночества и разобщенности людей.
Пожалуй, самым спорным фильмом программы стала работа 78-летнего польского мэтра Ежи Сколимовского «11 минут», впервые показанная в конкурсе прошлого Венецианского фестиваля. Открывая показ, Петр Шепотинник сказал, что фильм Сколимовского демонстрирует, как режиссер, начинавший полвека назад, может создавать актуальное кино и к тому же использовать современные технические средства типа смартфонов и веб-камер ноутбуков.
Картина действительно открывается съемками на мобильный телефон. Режиссер показывает нам домашнее видео актрисы и ее ревнивого мужа, только что подравшегося с очередным ухажером жены. Но основная часть «11 минут» снята и рассказана вполне традиционно, если не считать за эксперимент нелинейное повествование. На экране —события, которые произошли за 11 минут с совершенно посторонними друг другу людьми, судьбы которых в конце пересекутся.
По тому же принципу строились «Магнолия» Пола Томаса Андресона, «Вавилон» Алехандро Гонсалеса Иньярриту и еще множество менее титулованных лент. Съемками на мобильник, кстати, сегодня тоже никого не удивишь. Если чем и может заинтересовать лента Сколимовского, так это недоговоренностью, которая трактуется как ключевой прием. Все герои видят в небе нечто странное, но мы так и не узнаем, что это, а об историях большинства персонажей остается только догадываться.
В этом приеме есть свое обаяние, но сами по себе сюжетные линии банальны, а персонажи одноплановы: им никак не получается сочувствовать. Если Мунджиу смотрит на своих героев с легким скепсисом, Хакимзаде — с буддистским спокойствием, то Сколимовскому не терпится всё взорвать и на этом поставить точку.