Ценовые ожидания российских предприятий, согласно результатам опроса Банка России, побили рекорд за всю историю наблюдений: более 40% компаний в ближайшие три месяца ожидают роста цен на свою продукцию. Для сравнения: в декабре 2014 года этот показатель составлял 27,4%. «Известия» попросили экспертов оценить данные ЦБ и выяснили, обязательно ли эти ожидания транслируются в потребительские цены.
Есть куда расти
На этой неделе Банк России опубликовал статистические данные о ценовых ожиданиях российских предприятий из разных отраслей. В среднем с учетом корректировки на сезонность показатель вырос до 41,89% на ближайшие три месяца, хотя по результатам прошлого опроса он составил 22,11%. Нынешние цифры (предприятия заполняли анкеты в первую неделю марта) — рекордные за всё время наблюдений с января 2002 года.
Тут важно пояснить, что процент, который получается по итогам опроса ЦБ, — это не показатель того, на сколько в соответствии с ожиданиями предприятий вырастут цены в ближайшие три месяца. Он показывает долю положительных ответов, то есть сколько руководителей предприятий от общего числа ждут этого роста в принципе. И в нынешних показателях, пожалуй, наиболее занимательный факт в том, что доля положительных ответов резко отличается у предприятий, занятых в «реальном» секторе, и тех, кто только продает конечному потребителю их продукцию.
Так, наименьший баланс положительных ответов по итогам опроса получился у предприятий, занятых обеспечением электроэнергией, газом и паром, водоснабжением и водоотведением, утилизацией отходов, транспортировкой и хранением товаров. Вместе с ними в категорию отраслей, где менее половины компаний ожидают роста цен на свою продукцию, попали добыча полезных ископаемых, строительство и услуги.
В противоположном лагере — обрабатывающая промышленность и оптовая торговля, а самая высокая доля положительных ответов — вплоть до 75,7% — у компаний, занятых в розничной и оптовой торговле. И хотя в конце 2014 года показатели такого же опроса по отраслям были заметно ниже, там наблюдалась та же тенденция: при средней доле положительных ответов в 21,27% для розничной торговли показатель достигал 37,4%.
Откуда ноги растут
В целом все опрошенные «Известиями» аналитики назвали рост ценовых ожиданий предприятий вполне естественным. Так, руководитель аналитического департамента AMarkets Артем Деев объяснил, что динамика связана с тем, что в стране резко изменился экономический климат, введены масштабные санкции со стороны Запада, а также резко просела национальная валюта и есть ограничения по импорту.
— Всё это вместе и приводит к тому, что бизнес ожидает роста цен: производителям придется пересматривать возможность поставок комплектующих и сырья из-за границы, решать вопросы с транспортной доставкой, — объясняет Деев. — Растут как стоимость перевозки товаров, их упаковки и прочих составляющих, так и в общем смысле глобальная инфляция — всё это объективно вызовет рост отпускных цен.
Один из авторов аналитического Telegram-канала РДВ в беседе с «Известиями» объясняет, что свою лепту в рост ценовых ожиданий бизнеса вносит значительное увеличение скорости обращения денег внутри страны, проще говоря — ажиотажный спрос на самые разные товары со стороны людей, неспособных отстраниться от потребительской паники.
Внешние факторы тоже сказываются на ожиданиях отечественных компаний, поскольку сравнительно высокая инфляция наблюдается не только в РФ. Так, в странах Евросоюза она сейчас составляет порядка 5%, хотя в том же 2014 году этот показатель находился у нулевой отметки. Не стоит забывать и о сбоях логистических цепочек, сильно нарушенных еще в период карантинных ограничений, и вспышек заболеваемости в последние два года, а сейчас еще и получающих дополнительный урон от санкций.
«Занятная статистическая информация»
С учетом таких ожиданий со стороны предприятий самый важный вопрос — насколько практически они будут транслироваться в реальные потребительские цены, с которыми жители страны сталкиваются каждый день. И в этом смысле стоит воспринимать полученные Банком России результаты с некоторыми оговорками, считает директор центра конъюнктурных исследований ИСИЭЗ НИУ ВШЭ Георгий Остапкович.
— Все эти социоэкономические опросы, опросы общественного мнения в период вот таких серьезных форс-мажоров не имеют никакой репрезентативности — это еще основатель социологии Огюст Конт в свое время говорил. Нельзя опрашивать экономических агентов, когда идет достаточно резкое изменение конъюнктуры и волатильность цен находится на повышенном уровне, — сказал в беседе с «Известиями» ученый.
Именно по этой причине не следует воспринимать единичные данные как основу для фундаментальных выводов, считает Остапкович. По его словам, для относительно достоверного прогноза результаты таких опросов Банка России должны сложиться в закономерный тренд, выявить который на сроке менее двух-трех месяцев просто невозможно.
Что касается отраслевого разрыва в полученных результатах, торговля реагирует на нынешний форс-мажор более активно из-за того, что она не понимает, что будет происходить с доходами населения, с занятостью и прочими показателями, считает Остапкович. Он объясняет это тем, что торговля в первую очередь завязана на реально располагаемые доходы и платежеспособность населения.
При этом ученый частично согласился с тем, что завышенные ценовые ожидания от ритейла сейчас приводят к формированию неадекватных цен на товары в различных группах именно потому, что компании устанавливают фактически заградительные ценники. Наиболее явно это прослеживается в ценах на новые автомобили. Например, согласно аналитическим данным «Авто.ру», с 25 февраля цены на новые авто у дилеров в среднем взлетели на 65%, хотя в сегменте подержанных машин рост составил 19% за тот же период. Причем в структуре предложения на вторичном рынке собственники машин подняли цены на 16%, профессиональные продавцы — на 17%, а розничные дилеры — на 23%.
— Ритейл просто-напросто хеджируется (страхуется от будущих ценовых колебаний. — Ред.). То есть они понимают риски и хотят поставить наибольшие цены. К тому же в ритейле довольно слабая конкуренция и высокий монополизм. У нас в розничной торговле более 40% относится к крупным сетям. Если отрасль неконкурентна, они могут ставить любые цены: с ними малые магазины у дома тягаться не могут, — объясняет Остапкович.
Дороже, чем раньше, и дешевле, чем сейчас
В целом собеседники «Известий» считают, что рост цен на широкий круг товаров и услуг произойдет в любом случае. Артем Деев из AMarkets отмечает, что ритейл даже в условиях сохранения минимальных наценок на те же базовые продукты питания будет отталкиваться от закупочных цен. Их нынешние ожидания могут быть связаны еще и с тем, что к рознице стекается наибольший объем информации о ценах поставщиков по различным продуктовым группам.
Аналитики РДВ соглашаются, что цены на полках так или иначе придут в соответствие с ценами поставщиков, ведь ритейл не может перекладывать инфляцию на свой убыток в течение долгого времени, и в итоге разницу «оплатит» рядовой покупатель.
— Однако в краткосрочном периоде перекладывание инфляции на потребителя может быть затруднено конкуренцией и государственным регулированием цен. Например, наш мониторинг цен на корзину продуктов питания в крупнейших сетевых магазинах показывает, что цены в них растут даже медленнее, чем показывают официальные цифры Росстата, — подытожил собеседник «Известий».
Впрочем, чрезмерно взлетевшие цены на определенные товары точно не останутся на нынешних уровнях, поскольку государственные органы в соответствии с поручением первого вице-премьера Андрея Белоусова очень пристально следят за тем, что происходит на рынке. В качестве примера можно привести тот же сахар, переживающий явный ажиотажный спрос.
На днях Федеральная антимонопольная служба (ФАС) завела антимонопольные дела против «Магнита» и «Пятерочки» после того, как на складах ритейлеров обнаружились «значительные» запасы сахара, который те «синхронно не поставляли в магазины, поддерживая ажиотажный спрос».
То же касается и производителей: по данным газеты «Коммерсантъ», ФАС возбудила дело против двух сахарных заводов в Краснодарском крае после того, как они повысили отпускные цены более чем на 30% — до 68,3 рубля за килограмм, хотя себестоимость производства продукта у них осталась на уровне 28,66 рубля за килограмм.