Разжалованный из лучших советских поэтов; человек, не спасший Мандельштама; переделкинский небожитель; затравленный нобелиат… Из русских литераторов ХХ века Борис Пастернак, наверное, самый мифологизированный. Судьба его действительно напоминает миф, в котором есть жестокие боги, титаны и герои, добрые и злые люди, а сам он напоминает Прометея. В день 130-летия со дня рождения писателя стоит напомнить, чем же он увековечил себя в русской культуре и литературных преданиях.
Стихотворством Пастернак увлекся в юности, но долгое время «смотрел на свои стихотворные опыты как на несчастную слабость и ничего хорошего от них не ждал». Дебютировал для поэта поздно — в 23 года. Это случилось в 1913-м — закат символизма, расцвет новых, куда более радикальных литературных направлений.
Некоторое время Пастернак был близок к футуристам, его заворожили фигура и стихи Маяковского. Позже он вспоминал: «Когда же мне предлагали рассказать что‑нибудь о себе, я заговаривал о Маяковском. В этом не было ошибки. Я его боготворил. Я олицетворял в нем свой духовный горизонт».
В конце 1913-го вышла первая книга «Близнец в тучах». И хоть сам автор вскоре стал считать ее незрелой, но и сборником начинающего ее назвать нельзя. Недаром собратья по цеху сразу стали воспринимать Пастернака всерьез.
В 1921 году его родители и сестры уехали в Германию. Сначала считалось — на время, но вскоре стало понятно, что в Советскую Россию они больше не вернутся. Борис приезжал к ним, жил по нескольку месяцев, но возвращался на родину.
Тем более что там его слава росла. В 1922 году вышла последняя «авангардистская» книга «Сестра моя — жизнь», которая поставила Пастернака вровень с первыми поэтами того времени и вместе с тем усложнила его отношения с ними. Разрыв с Маяковским, драка с Есениным…
На первом съезде советских писателей в 1934 году Николай Бухарин призвал официально объявить Пастернака лучшим советским поэтом. Зал ответил дружными аплодисментами. Узнав об этом, Лиля Брик стала обращаться во все инстанции с письмами, утверждая, что лучший советский поэт — покойный Маяковский. Подействовали ли ее письма или власти было удобнее восславлять мертвых, но наследие Маяковского стало возвращаться к читателю, а слава Пастернака — закатываться.
Что стало причиной — до сих пор загадка для литературоведов: то ли заступничество поэта за арестованных сына и мужа Ахматовой, то ли публикация стихотворений о Сталине, которые вождю не понравились. Есть версия, что Сталин стал презирать Пастернака за то, что тот во время их телефонного разговора ничего не ответил на вопрос, мастер ли Мандельштам, а вместо этого попросил о личной встрече, чтобы поговорить «о жизни и смерти».
Так или иначе, с середины 1936 года газеты печатают злые статьи о стихотворениях Пастернака, требуют «идейно перестроиться». Журналы и издательства не принимают новые произведения поэта. Он вынужден обратиться к переводам. К счастью, с жильем всё было к тому времени устроено — квартира в центре Москвы, дача в Переделкине. По крайней мере, при всех дальнейших невзгодах Пастернак был избавлен от скитания по чужим углам.
Пастернак-переводчик, по-моему, конгениален поэту. «Фауста» Гёте, «Гамлета» Шекспира, «Марию Стюарт» Шиллера мы читаем на его языке. Благодаря Пастернаку русский читатель, по существу, открыл для себя поэзию Грузии. Но всё же переводческая деятельность была ремеслом, и под конец жизни он жалел, что потратил на нее «самое плодотворное время».
В 1937 году его должны были арестовать. По крайней мере, сам Пастернак и его близкие были в этом уверены. И на то была веская причина: поэт демонстративно отказался подписывать коллективное письмо в поддержку расправы над Тухачевским и Якиром. Не арестовали. По преданию, Сталин велел не трогать «небожителя». И опала постепенно сменилась новой волной если не славы, то признания. В 1943 году вышла большая поэтическая книга «На ранних поездах», имя Пастернака стало всё чаще появляться в печати.
И тут писатель засел за роман, который, с одной стороны, принес ему мировую известность, с другой — сделал изгоем в последние годы жизни и в то же время тем самым Прометеем, что принес людям спасительный огонь.
Правда, к большинству советских читателей этот огонь под названием «Доктор Живаго» пришел лишь в конце 1980-х. Но знали о нем, кажется, все. Да и советские энциклопедии не таились: есть такой роман, но он «клеветнический».
Анна Ахматова, говорят, любила ошарашивать гостей вопросом: «Мандельштам или Пастернак?» Почти то же происходит и с двумя книгами: читающее общество делится на тех, кто ставит выше «Тихий Дон», и тех, кто предпочитает «Доктора Живаго». Лично я выбираю «Тихий Дон», но уверен, что «Доктор Живаго» должен был быть написан. Природа или некие высшие силы выбрали его автором Пастернака.
Несмотря на наступившую «оттепель», советские журналы и издательства роман отвергли. Собратья по цеху выступили с гневными речами. Их услышало партийное руководство. Кажется, не открывая сам роман… Есть свидетельства, что Никита Сергеевич Хрущёв, уже отправленный на пенсию, прочитав книгу Пастернака, пожал плечами: «Не понимаю, что здесь такого клеветнического».
В 1957 году Пастернак передал рукопись за рубеж. Было выбрано коммунистическое издательство в Италии, но этот факт не смягчил удара. На следующий год Пастернак был удостоен Нобелевской премии, что в СССР восприняли как вражеский демарш. Началась настоящая травля писателя. При чтении публикаций тех месяцев волосы буквально шевелятся на голове от страха. Кажется, вся страна ополчилась на старого и много пережившего человека…
От выступлений против Пастернака уклонились несколько именитых писателей, никто из классиков того времени за него не вступился. Борис Леонидович был вынужден отказаться от премии, а через неполных два года умер.
И интересное совпадение: 6 августа 1956 года вдову Мандельштама известили о реабилитации мужа, а 31 августа того же года отдел ЦК КПСС по связям с зарубежными компартиями предпринимает меры по предотвращению издания «Доктора Живаго» за рубежом. Мандельштам словно передал мученическую эстафету Пастернаку.
Автор — российский прозаик, литературный критик
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
