Караван художественных историй
В Музее русского импрессионизма открылась выставка «Жены». Как несложно догадаться, посвящена она портретам спутниц великих художников. Но за прямолинейным названием и столь же простой на первый взгляд концепцией скрывается множество подтекстов и, конечно, волнующих историй из личной жизни гениев.
В экспозиции — около полусотни работ из собраний ГМИИ имени Пушкина, Русского музея, региональных музеев и частных коллекций. Помимо картин, здесь представлены также несколько скульптур. Одна из них — крайне редкое творение Ильи Репина: бронзовый бюст Натальи Нордман, гражданской супруги живописца.
Репин, конечно, льстит возлюбленной, представляя ее в величественной позе, облагораживая черты лица и наделяя решительным взглядом. Императрица! Впрочем, о властности Нордман действительно ходили легенды: борец за права женщин, убежденная вегетарианка, она целиком подчинила жизнь мужа своим идеям. Репин ел супы и котлеты «из сена», как шутили его друзья, и сам обслуживал себя во время обеда (Наталья была против использования прислуги и любого неравенства).
Героиня другой объемной работы — выдающаяся оперная певица Надежда Забела-Врубель. Самый известный портрет Забелы, конечно, третьяковская «Царевна-лебедь» Михаила Врубеля, и здесь его нет. Но представленной майолике «Девушка в венке» (из музея-заповедника «Абрамцево») присущи те же качества: внешний реализм здесь сочетается с какой-то мистической отстраненностью, «надмирностью» модели.
Если Врубель — пример однолюба, то Роберт Фальк, напротив, был человеком увлекающимся. На выставке демонстрируются портреты трех из четырех его жен — Елизаветы Потехиной, Раисы Идельсон и Ангелины Щекин-Кротовой. Этапы семейной жизни у Фалька соответствовали этапам творчества. Так, картина «Лиза на солнце» (1907) решена в импрессионистической манере, «Девушка у окна (Р.В. Идельсон)» (1926) — образец русского сезаннизма. Но подлинная вершина — «В белой шали» (1947). Изображая последнюю супругу, Роберт Рафаилович превратил лицо в лик, а цветовую гамму ограничил оттенками коричневого и серого. Внешняя броскость и экспериментальность ранних полотен уступили место аскетизму и внутренней наполненности.
«Фальку трудно было остановиться, он писал, наслаивал мазки, снова счищал их мастихином или ножом. Я всё меньше и меньше узнавала себя в возникающем на холсте бесплотном видении. Только тогда, когда я отчаянно простудилась и надолго слегла в постель, Фальк понял, что потрет вполне завершен», — вспоминала Щекин-Кротова.
Почти за каждой героиней выставки — история самоотверженности, почти религиозного служения гению. Супруга Юрия Пименова Наталья первые годы совместной жизни содержала всю семью, работая стенографисткой (художнику не давали заказы после обвинений в формализме). Мария Петрова-Водкина оставила успешные занятия пением ради домашних дел и создания максимального комфорта Кузьме Сергеевичу. А Вера Судейкина даже сформулировала «свод правил» жены художника — например, знать замысел и значение всех работ и любить их не меньше, чем сам автор.
Впрочем, такая преданность Веры не помешала Сергею Судейкину изобразить ее в толпе комедиантов с предыдущей женой («Моя жизнь», 1916), а Вере, в свою очередь, уйти в 1922 году от Судейкина к другому гению — Игорю Стравинскому. И тот вплоть до 1939 года жил на две семьи, не разводясь с первой супругой.
Подобных увлекательных сюжетов на выставке — множество. Хватает и полотен, представляющих чисто художественный интерес. Это, прежде всего, «Портрет Е.П. Нестеровой» кисти Михаила Нестерова (1906) и шедевр Николая Фешина «Миссис Фешина с дочерью» (1925). Но главное — проект служит иллюстрацией известной истины: за каждым великим мужчиной стоит великая женщина.
