До всероссийской переписи населения осталось два года. Это будет третья перепись в Российской Федерации, и, как и все подобные мероприятия, это событие общегосударственное. Ибо перепись легитимизирует государство не меньше, чем конституция или охраняемые границы. Перепись — это единственная процедура, которая дает самый полный ответ на такие вопросы, как динамика численности населения, соотношение женщин и мужчин, возрастные категории, этноконфессиональный состав и т.д.
В нашей стране хороший опыт проведения переписей населения и есть достаточно квалифицированный государственный орган исполнительной власти — Росстат, который проводит переписи и несет главную ответственность за их качество. Но без ученых-специалистов и без тысяч волонтеров-переписчиков такую махину одним только чиновникам не осилить.
Попытки сделать побыстрее и подешевле чреваты ошибками. Вот один из вопиющих примеров: перед самой переписью 2010 года Росстат инициировал поправку к федеральному закону, которая позволяла переписчикам ограничиваться только данными паспортных столов. Ясно, что в нашей стране данные паспортистов и число реально проживающих лиц очень сильно различаются.
Этот «маневр» имел довольно серьезные последствия: от переписанных «заочно» 5,6 млн человек не удалось получить данные о национальности и родном языке. В итоге понесли урон наиболее многочисленные народы, и прежде всего русские, которые проживают главным образом в городах и не так озабочены «переписыванием своей нации» в отличие, скажем, от жителей республик или более дисциплинированных в этом смысле сельских жителей.
Значит, к 111 млн переписанных русских можно добавить еще 4 млн. В таком случае сокращение численности русских в России уже выглядит гораздо менее драматичным, а после прибавки в 2014 году еще 2 млн русских крымчан численность и доля русских в стране почти приблизилась к ситуации в момент распада СССР. Так фактически оказывается похороненным пресловутый «русский крест».
Надо сказать, что более качественная перепись 2020 года может скорректировать данные текущей статистики в лучшую сторону. Но только нужно предостеречь от некоторых проблем, связанных с подсчетом этнического состава населения. В переписи 2010 года и особенно в переписи 2002 года имели место доказанные демографами приписки к численности ряда народов. Особенно это касается так называемых титульных наций российских республик. Одержимость доказать, что «нас больше, чем было» или что «нас — большинство», эти живучие этнонационалистические установки на рост численности «своих» (конечно, за счет «чужих»), всё это достаточно хорошо известно. Но получать одобрения такие установки не должны.
Есть вопрос и со «списком народов», который образуется по итогам. Напомним, что в 1989 году их было 128, в 2002-м — 182, в 2010 году — 193. Ученые называют это «категории этнического учета», но бытовое сознание и политики воспринимают это как «народы России». Это хорошо, что в России увеличивается этническое многообразие ее народа. Конституция, законы, стратегические документы, госпрограммы и правительственные органы обеспечивают поддержку этнокультурного развития народов и одновременно утверждают межэтническое согласие и единство российского народа как полиэтничной гражданской нации. Но здесь назрели коррективы.
Сразу скажу, что все российские народы являются коренными, то есть исторически проживают в России на протяжении поколений и даже столетий. По переписи 2010 года 41 этническая общность имела численность более 100 тыс. человек каждая, и вместе они составляют 99% всего населения страны. А вот на остальные полторы сотни народов приходится только 1% населения! Среди них находится более 40 коренных малочисленных народов (КМН), на которые распространяется особый закон, ибо они в своей значительной части ведут традиционный образ жизни (оленеводство, морской и рыбный промысел, охота), проживая в трудной природной среде Сибири, Севера и Дальнего Востока. Хотя в этот список пытаются попасть и некоторые другие малочисленные группы, представители которых проживают главным образом в городской среде Крыма, большого Сочи и других мест. На наш взгляд, не следует из сугубо политической конъюнктуры потакать активистам этих групп в стремлении лоббировать включение их в список КМН, выхолащивая тем самым суть самого федерального закона через получение незаслуженных преференций.
А кто же составляет еще почти сотню названий, которые выделает перепись, и нет ли здесь своих вопросов? Одна группа — это российские граждане – выходцы из зарубежных государств, которых насчитывается около трех десятков. Каждый «народ» в этой группе насчитывает от 2–3 до 1,5 тыс. человек: это американцы (1572 чел.), британцы (950 чел.), боснийцы (256 чел.), французы (1475), японцы (888 чел.) и т.д. Вопрос следующий: если не менее 200 тыс. россиян, проживающих в Соединенном Королевстве, не считаются «народом Великобритании», то почему проживающие по разным городам (главным образом в Москве) британцы — это народ России? И почему тогда мы не показываем в этой же категории нигерийцев, эфиопов и других выходцев из африканских и азиатских стран? Так что вопрос есть. Хотя лучший ответ на него — это помещать все эти ответы в переписную категорию «другие национальности», в которую в 2010 года попали 67 тыс. человек. А вот родных для Сахалина 200 айнов из этой категории можно перевести в число коренных малочисленных народов России.
Спорную проблему представляет и такая группа «народов России», которую после переписи 2002 года по нашему предложению стали выделять со всеми данными, но только в качестве «подгруппы». Это позволило решить проблему сложной этнической принадлежности, дать возможность появиться в переписи тем, самоназвание которых до этого относили к варианту названия другого народа и под которым их и записывали переписчики: бессермян записывали в удмуртов, кряшен в татар, поморов и казаков в русских. Нужно дать возможность самому человеку определить двойную этническую принадлежность.
Все эти предложения направлены не на сокращение числа народов России, а на установление более четких принципов категоризации населения по этническому самосознанию, включая и право на указание сложной национальности. Для России, где около 15% семей имеют смешанный этнический состав, это давно назревший вопрос. А всего-то и дело за добавлением дополнительной пустой строки.
Автор — научный руководитель Института этнологии и антропологии РАН, академик РАН, этнолог, социальный антрополог
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
