Глава АЕОН: «Страна растет, и это очень приятно»

Российский миллиардер и инвестор Роман Троценко, возглавляющий корпорацию АЕОН, рассказал о привлекательности российских активов, подъеме сельского хозяйства и своих амбициозных планах завоевать аэропортовый рынок Европы в интервью корреспонденту «Известий» Марии Тодоровой.

— Чем сегодня привлекательны для иностранных инвесторов российские активы?

— Мы, очевидно, находимся сейчас на старте нового периода экономического роста, который начинается с этого года. Те сомнения, которые были, — как международные санкции будут влиять на инвестиционный климат, что Россия будет делать в период невысоких цен на нефть и прочее, — эти сомнения на сегодняшний день развеяны. Ясно, что жизнь продолжается, Россия развивается. Мы видим, что появилось большое количество неполитизированных иностранных инвесторов, которые приходят всерьез и которые верят в то, что у России хорошее экономическое будущее.

Экономика России по разным оценкам занимает с 6-го по 8-е место в мире. Это большая экономика. При этом она исторически называется развивающейся. Развивающаяся она не в том, что недоразвитая, а потому, что у нее высокие темпы роста. Сейчас Россия — одно из самых интересных мест для вложения инвестиций. Допустим, в Европе ставки банковских заимствований близки к нулю, Германия рассматривает возможности размещения облигаций уже с отрицательной доходностью. А все крупные российские компании показывают хорошую доходность, рост продаж. Прошлый год российский экспорт был рекордным за всю историю России. Это было в газовой сфере, нефтяной сфере, металле, угле. Страна растет, и это очень приятно.

— В каких отраслях активы для международных инвесторов интереснее всего?

— Во-первых, огромные масштабы страны требуют больших вложений в инфраструктуру — в дороги, аэропорты, морские порты, терминалы, электросети. Вторая часть — сельское хозяйство. Мы с вами видим небывалый рост сельского хозяйства за последние два года в России. В-третьих, производство минеральных удобрений — та отрасль, которая получила большой внутренний спрос. Очевидно, что в дальнейшем будут проекты в машиностроении по обслуживанию этих отраслей. Это фундаментальные вещи, которые имеют большую долю в российской экономике. Не происходит изменений российских приоритетов. Россия усиливается в тех отраслях, в которых она исторически всегда была сильна.

— У вас есть активы в секторе минеральных удобрений. В чем конкретно выражается подъем в сельском хозяйстве?

— Мы видим устойчивый рост количества пахотных земель, видим, что увеличивается объем внесения минеральных удобрений. То есть российское сельское хозяйство становится продуктивным и более современным технологически. Если раньше минеральные удобрения рассматривались как в основном экспортный продукт, задача была его вывезти, то на сегодняшний день мы видим рост потребления минеральных удобрений внутри России. В нашу группу входят кемеровский «Азот», Ангарский азотно-туковый завод. Это предприятия, находящиеся в центре России. Они имеют конкурентные преимущества, потому что могут удовлетворять спрос предприятий в регионах, которые сейчас дают самый большой прирост пахотных земель, — Западная и Центральная Сибирь, Алтай.

Для нас это ставит задачу перехода на сложные удобрения, комплексные, на технологию внесения жидких удобрений, на производство удобрений с современными биодобавками, которые увеличивают объем абсорбции удобрений в почве и растениями. Это очень перспективное направление, которое будет расти. Представляете, Алтайский край — 1 млн 200 тысяч гектаров пахотных земель. В Сибири больше 3 млн га пахотных земель, которые активно осваиваются. Это крупные хозяйства, которые имеют возможность покупать новое оборудование, приобретать удобрения, осваивать новые культуры. Мы видим, что за последние три года объем рапса, который выращивается в Сибири, вырос в пять раз. Крупные хозяйства приглашают зарубежных специалистов: работает немецкий институт рапса, активно учит выращивать эту культуру. Это только начало процесса.

— На какой стадии ваши планы по приобретению европейских активов? В частности, интересует приобретение аэропортов в Белграде и Братиславе.

— Многие страны защищают транспортные сектора. Когда Россию обвиняют в том, что она делает что-то не до конца открыто или преследует собственные интересы, эта точка зрения наивна, потому что так делают абсолютно все страны. Не нужно думать, что нас где-то ждут и перед нами раскатывают ковровые дорожки. Если говорить про наш интерес, то все ключевые аэропорты, куда есть российский пассажиропоток, который мог бы быть использован для создания системы пересадок и хабов, для нас интересны. Мы в конце мая подали заявку на второй тур конкурса по Белграду. Это большой аэропорт. И Сербия всегда воспринималась российскими туристами и путешественниками как очень дружеская территория, через которую удобно ездить, пересаживаться. И на Балканах для россиян эта точка — номер один по притяжению, интересу. Будем ждать результатов этого конкурса. Остался примерно месяц.

По Братиславе мы рассчитываем на то, что будет организационный процесс в этом году. В Братиславе хороший аэропорт, который страдает от близости к Вене. И в этом плане они в хорошем смысле обречены на сотрудничество с российскими авиаперевозчиками и российской системой аэропортов, потому что мы как раз можем обеспечить входной пассажиропоток в Братиславу. По мере того как появляются аэропорты в виде предложения на европейском рынке, мы все их отсматриваем. И если мы видим, что они для нас дают синергию, всегда заявляемся.

— Ваши интересы представлены и в портовом бизнесе. Как, на ваш взгляд, дела, инициированные Федеральной антимонопольной службой (ФАС) против Новороссийского морского торгового порта (НМТП) и Global Ports, могут повлиять на рынок?

— В рамках Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) я организую работу со стивидорными компаниями (осуществляют погрузку, разгрузку и хранение грузов в портах. — «Известия») и с судовладельцами. Многие из них очень обеспокоены меняющимися правилами со стороны ФАС. Мне кажется, что нам удалось во многом эти страсти успокоить. ФАС объяснила свою позицию. Поясню несколько вещей: инвестиции в порт всегда очень крупные, и они окупаются всегда через много лет. По тем направлениям, где существует нехватка портовых мощностей, требуются дополнительные новые инвестиции, которые делают в основном частные компании. Но они делать это могут только в ситуации уверенности в том, что они могут завтра рассчитывать на возврат собственных средств. В этом плане для ФАС задача вести себя предсказуемо, то есть не менять правила мгновенно. С другой стороны, у стивидоров задача не пытаться неожиданно поднять стоимость своих услуг, потому что это влияет на грузоотправителей и всю систему делает неустойчивой.

Наша задача внутри РСПП попытаться найти те основы, которые этот бизнес сделают более интересным для инвестиций. Если говорить про суть дел, то, наверное, это предмет судебного рассмотрения, и коллеги сами смогут сделать какие-то выводы по результатам судебных заседаний. Но нам кажется, что общее регулирование антимонопольной деятельности в портах, а сейчас стивидорная деятельность выведена из регламента антимонопольного регулирования, наверное, вводить не стоит.

Второе: мы договорились с ФАС, что будет проведено серьезное исследование состояния конкуренции в каждом отдельном месте, потому что есть порты, которые грузоотправители строили сами для себя. И у них не было планов предоставлять услуги другим компаниям. Есть публичные порты, которые предоставляют публичные услуги. Есть смешанные порты, есть порты, которые исторически достались в ходе приватизации, есть новые крупные проекты. Во всех этих обстоятельствах надо внимательнее разбираться.

Мы ожидаем, что будет сделана «белая книга» отчетов о состоянии дел в стивидорном бизнесе России. Это наша договоренность с ФАС и Минтрансом. Эта работа будет сделана в ходе текущего года. Нам удалось найти компромисс, который в общем и целом большинство участников рынка устраивает.