Убийцы Дмитрия Холодова на свободе

Оглашение приговора по делу об убийстве журналиста "Московского комсомольца" Дмитрия Холодова превратилось в обвинительный акт в адрес Генпрокуратуры, расследовавшей это дело. Как и в прошлый раз, Московский окружной военный суд полностью оправдал бывших и действующих десантников Павла Поповских, Александра Капунцова, Константина Барковского, Александра Сороку, Владимира Морозова и Константина Мирзаянца. Однако на этот раз суд вынес частное определение в адрес Генеральной прокуратуры, обвинив сотрудников следственного аппарата в грубых нарушениях Конституции и Уголовно-процессуального кодекса. Более того, суд обязал генерального прокурора России Владимира Устинова в месячный срок сообщить в Московский окружной военный суд о принятых мерах. Справка "Известий" Дмитрий Холодов погиб в редакции "МК" 17 октября 1994 года, когда в своем кабинете открыл дипломат, в который было вмонтировано взрывное устройство. В день гибели он надеялся получить информацию о коррупции в Западной группе войск (ЗГВ). По версии следствия преступление организовал бывший начальник разведки ВДВ полковник Павел Поповских, он пошел на это "из карьеристских побуждений", желая угодить тогдашнему министру обороны Павлу Грачеву. Остальные подсудимые - начальник спецотряда ВДВ Владимир Морозов, его заместители Александр Сорока и Константин Мирзаянц, предприниматель Константин Барковский и замдиректора частного охранного предприятия "Росс" Александр Капунцов, - как полагает следствие, совершили преступление, помогая своему непосредственному начальнику Поповских. Из обвинительного заключения следовало, что подсудимые 4 октября 1994 года в ходе занятий по минно-подрывному делу похитили более 40 кг взрывчатки, 200 граммов из которых впоследствии заложили в дипломат, который Константин Барковский оставил для Холодова в камере хранения Казанского вокзала. Первоначально, 26 июня 2002 года, Московский окружной военный суд (МОВС) оправдал всех шестерых обвиняемых за недоказанностью их участия в совершении преступления. 27 мая 2003 года Военная коллегия Верховного суда по протесту Генеральной прокуратуры отменила оправдательный приговор и направила дело на новое рассмотрение. Повторное слушание дела об убийстве журналиста началось 22 июля 2003 года. "К преступлению непричастны" Такого сокрушительного поражения представители прокуратуры, по всей видимости, не ожидали. Добившись отмены оправдательного приговора в прошлый раз, они наверняка рассчитывали на изменение позиции суда. По крайней мере, на лице прокурора Ирины Алешиной, возглавлявшей команду обвинителей, перед началом чтения приговора читались спокойствие и уверенность. Впрочем, уверенными выглядели и подсудимые. Павел Поповских, Александр Капунцов, Константин Барковский, Александр Сорока, Владимир Морозов и Константин Мирзаянц с непроницаемыми лицами заняли места, где обычно сидят присяжные. Все приготовились слушать долго - исходя из объема дела и количества доказательств. Судья Евгений Зубов читал приговор четыре часа. Однако то, что подсудимые будут оправданы, стало ясно в первые же минуты. Судья так и сказал: "Непричастны к преступлению", и дальше стал обосновывать почему. Ирина Алешина опустила глаза. Шестеро подсудимых никак не выдали радости. Казалось, что они даже не поняли, что их снова оправдывают, и вслушивались в то, как судья, словно карточный домик, рушит версию обвинения, выбивая из нее пункт за пунктом. Практически все доказательства, которые прокуратура считала незыблемыми свидетельствами виновности десантников, суд подверг сомнению. Показания ефрейтора-контрактника Маркелова, на которых изначально строилось обвинение, были признаны недостоверными. Именно Маркелов позвонил в редакцию "Московского комсомольца" и сообщил, что готов продать тайну взрыва за 3 тысячи долларов. Сторговались на двух тысячах. По версии суда, в Воронеже Маркелов сильно задолжал и скрылся от кредиторов на службе по контракту. Узнав, что "МК" предлагает деньги за информацию о взрыве, он решил оговорить командиров. Позже он сам признался в этом сослуживцам и Мирзаянцу и даже написал отказ от показаний. Однако позже заявил, что сделал это под давлением Мирзаянца. В нынешнем суде Маркелов показаний не давал: его не смогли найти, а потому зачитали то, что он говорил раньше. Его свидетельства противоречили свидетельствам других людей и материалам дела, и суд Маркелову не поверил. "За отсутствием события преступления" По обвинению в хищении взрывчатки, которая, по версии следствия, была заложена в дипломат, все подсудимые были оправданы за отсутствием события преступления. Вопрос состоял в том, проводились ли учения, под которые списывалась взрывчатка. Показания свидетелей обвинения суд счел противоречивыми и ничего не доказывающими. При этом показания подсудимых были очень логичными и подтверждались даже метеосводкой с места учений. Но самое главное, как установил суд, взрывчатки того типа, которой взорвали Дмитрия Холодова, не было и не могло быть на том складе, с которого якобы произошло хищение. Суд признал недопустимыми доказательствами признания самих десантников, данные сразу после задержания. Тогда их допросы проводили оперативники без присутствия адвокатов. К Павлу Поповских приходили 17 раз, к Барковскому - 42 раза. Позже оба отказались от своих показаний и заявили, что на них оказывалось давление. Барковский подписал признание, когда его имущество арестовали по другому делу и лишили семью средств к существованию. То же самое произошло с Поповских - ему нужна была срочная операция, но разрешить ее оперативники согласились только в обмен на признание. Показания всех свидетелей анализировались тщательно. Как правило, те, что подтверждали позицию обвинения, не выдерживали критики. К примеру, Константина Барковского опознал сотрудник ЦОС ФСК Мурашкин. Согласно его показаниям именно Барковский следил за Холодовым, когда Мурашкин встречался с ним в метро. Боковым зрением он отметил и запомнил "этот цепкий, колючий взгляд". Однако, просматривая видеозапись опознания, судья с удивлением заметил, что опознал Мурашкин Барковского только тогда, когда милиционер попросил предъявленных Мурашкину людей повернуться к нему спиной. Александр Капунцов, по версии обвинения, в момент взрыва находился рядом со зданием издательства "Московская правда". Он должен был удостовериться в "выполнении задания". Согласно обвинительному заключению, на него после взрыва даже полетели стекла. Как выяснилось, окно кабинета, где произошел взрыв, выходит во внутренний двор, куда Капунцов никак не мог попасть. И наконец, у Барковского, который по версии обвинения заложил дипломат со взрывчаткой в камеру хранения, на 17 октября 1994 года было алиби. Рано утром он уехал в Рязань, чтобы забрать свое личное дело. Он заходил в училище ВДВ, где были строевые занятия, его видела и узнала сотрудница секретной части военкомата, передававшая ему дело. Показания, подтверждающие эти факты, суд счел убедительными. Также суд счел подтвержденным алиби Поповских и Мирзаянца, которые 17 октября находились в одной из школ города Королева, готовя ее к посещению Павлом Грачевым. - Прошу всех встать, - немного неожиданно провозгласил судья. Он ровным голосом вывел, что подсудимые оправданы по всем пунктам. Иски родителей Дмитрия Холодова и журналистки "МК" Екатерины Деевой удовлетворению не подлежат. Наоборот, это десантники имеют право требовать компенсации у государства. А уголовное дело по факту убийства Холодова подлежит возвращению в Генпрокуратуру для установления лиц, виновных в убийстве журналиста. На этом неприятности для Генпрокуратуры не закончились. "В результате угроз, шантажа, психологического и морального давления" - Прошу садиться, - сказал судья и достал новую стопку листов. Это было частное определение суда в отношении Генеральной прокуратуры. - При рассмотрении в суде данного уголовного дела были выявлены допущенные прокурорско-следственными работниками Генеральной прокуратуры РФ грубые нарушения Конституции Российской Федерации, норм уголовно-процессуального закона, ущемляющие права граждан, - читал Евгений Зубов. В определении говорилось, что за 3,5 года следствия по делу не было добыто ни одного доказательства, изобличающего Барковского в убийстве Холодова. Тем не менее он был задержан и арестован следователем Коноваловым 24 апреля 1998 года, причем в протоколе не было указано оснований задержания. Несмотря на то что на 17 октября у Барковского было доказываемое алиби, с ним проводили "оперативную работу" в СИЗО, и через полтора месяца "в результате угроз, шантажа, психологического и морального давления со стороны оперативных работников уголовного розыска ГУВД Москвы" он написал заявление на имя генпрокурора, признав свою вину. Именно после этого заявления были арестованы Капунцов и Сорока - других данных об их виновности у следствия не было. К ним также ходили оперативники, допрашивали их без адвокатов и вынуждали дать показания на других десантников. А когда адвокат Барковского Лариса Мове попыталась призвать прокуроров к ответу, ее вызвали на допрос, включили в число свидетелей и вывели из дела. Позже суд ее восстановил. Суд обратил внимание генерального прокурора на эти факты и обязал его доложить в Московский окружной военный суд о принятых мерах в месячный срок. Оправданные десантники словно по команде принялись звонить по мобильным телефонам. "Да, да, полное", - громко говорили они, жмурясь от фотовспышек. Прокуроры хмуро собирали бумаги со стола. Отец и мать Дмитрия Холодова ошалело смотрели вокруг, словно не понимая, где находятся. Адвокаты обнимались со своими доверителями и друг с другом. - Это подлинное торжество правосудия, - сказала "Известиям" Лариса Мове, - теперь прокурор должен будет принять меры, и я считаю, что на этих людях должна быть двойная, тройная ответственность. Это ведь не только права человека, они лишили их условий жизни. Именно они убили моего сына В стороне скупые комментарии давали родители Дмитрия Холодова. Они казались ошарашенными и с трудом подбирали слова. Адвокат уговаривал их дождаться текста приговора, но они хотели обжаловать решение чуть ли не в тот же день. - Я присутствовал не на всех заседаниях, - сказал "Известиям" Юрий Викторович Холодов, - но то, что я видел, еще раз убедило меня в том, что именно они убили моего сына. Никаких сомнений у меня их вина не вызывает. Но приговор есть приговор, мы обязательно будем его обжаловать. Возможно, и до Страсбурга дойдем. Ирина Алешина комментировала поражение следствия сдержанно. По ее словам, "до Страсбурга" идти не придется. Она надеется, что вину оправданных она все-таки сможет доказать. - Ничего нового мы не услышали, - заявила она "Известиям", - этот приговор практически полностью повторяет прошлый. Таково мнение суда, мы с ним не согласны и обязательно будем обжаловать это решение. Что касается определения: если судья усмотрел в действиях прокуратуры нарушение закона, то почему он не настоял на возбуждении уголовного дела? Позже адвокат Морозова Владимир Левин объяснил, что судам запрещено возбуждать уголовные дела - это прерогатива прокуратуры. Еще он сказал, что текст этого приговора учел все замечания Верховного суда на прошлый и обжаловать его будет чрезвычайно трудно. Фактически и адвокаты, и недавние подсудимые праздновали вчера окончательную победу. Я подошел к Павлу Поповских и спросил, что для него значили все эти годы и будет ли он требовать компенсации. - Годы потеряны, - коротко сказал он, - я очень устал. СИЗО, суды, постоянная нервотрепка. Мне жаль своих родных, которые устали еще больше. У меня даже вот это частное определение никаких чувств не вызвало - вообще никаких. Потому что убийцами нас назвал еще Скуратов в 98-м году. Что же оставалось его подчиненным? А насчет компенсации - надо будет посоветоваться с юристами. По сути вчерашний приговор означает одно: <A href="http://iz.ru/community/article20119" style="COLOR: blue" target="_blank">убийцы Дмитрия Холодова находятся на свободе. </A>Их имена скорее всего никогда не будут названы. Вадим Поэгли, заместитель главного редактора газеты "Московский комсомолец": "Следствие было проведено безобразно" - Я бы сказал, что мы предвидели такой исход этого процесса. Конечно, надеялись на чудо, но, в общем, предполагали, что будет так. Следствие было проведено совершенно безобразно, и это было понятно еще во время первого процесса. 4 раза менялись начальники следственной группы, поэтому доказательная база собрана была очень небрежно. Мы все видели, как это происходило. Например, я - единственный человек, который видел этот жетон от камеры хранения. На четвертый день после взрыва проводилось опознание жетона. Меня вызвали как свидетеля. Я указал на данный жетон. Потом, примерно через год, меняется начальник следственной группы, кажется, даже уже во второй раз, и меня опять вызывают и опять проводят то же самое опознание. Это даже не бардак, это вредительство какое-то. Проводить одни и те же следственные эксперименты, первый раз через 4 дня, когда все свежо еще, а потом через год, разве это нормально? Сегодня даже судья вынес частное определение о том, что органы следствия не смогли собрать достаточную доказательную базу. Вот в этом я с судьей совершенно согласен. А в остальном... ну теперь от нас уже, наверное, ничего не зависит. Родственники собираются обратиться в Страсбургский суд. Кроме того, скоро вступает в силу "срок давности", делу уже почти 10 лет, поэтому будет еще одно заседание или нет - зависит еще и от этого.

Комментарии