Белый дом распространил подписанный президентом США Дональдом Трампом указ об обеспечении превосходства страны в космической сфере. Среди приоритетов обозначены возвращение американцев на Луну, создание постоянной базы, замена МКС, а также разработка технологий ядерного реактора для работы на поверхности Луны и привлечение крупных частных инвестиций в отрасль. Масштаб задач предполагает опору не только на ракеты и пилотируемые программы, но и на «невидимый контур» — энергетику, каналы связи и вычислительные мощности. В этой логике интерес к орбитальным вычислительным платформам и космическим дата-центрам выглядит уже не футурологией, а частью практического планирования.
Идея вынести дата-центры с Земли на орбиту еще недавно казалась сюжетной линией из научной фантастики. Сегодня SpaceX готовит выход на биржу в 2026 году с целью привлечь десятки миллиардов долларов под орбитальные центры обработки данных (ЦОД) для искусственного интеллекта. Китай объявил о планах к 2035 году развернуть многофункциональную космическую систему с суммарной мощностью один гигаватт, где вычислительный блок станет ключевым элементом. На первый взгляд кажется, что человечество стоит на пороге новой эры: данные и ИИ переезжают в космос, а Земля избавляется от части нагрузки.
Картинка выглядит привлекательно. В космосе не нужно бороться за землю под строительство ЦОД, нет конфликтов с местными жителями из-за линий электропередач или систем охлаждения. Солнечная энергия доступна практически круглосуточно, а вакуум теоретически позволяет по-другому организовать теплоотвод. Для крупных технологических компаний соблазн очевиден: разместить часть вычислений за пределами атмосферы, освободить наземные сети и снизить давление экологической повестки на энергетический сектор. Но за красивой оберткой скрывается сложная инженерная и финансовая реальность, которая пока работает против массового «выноса облаков» в космос.
Современный крупный дата-центр — это тысячи тонн оборудования, сложные системы распределения энергии, резервирования и охлаждения. Любой килограмм такого «железа» на орбите стоит денег, даже если использовать многоразовые ракеты-носители. Чтобы собрать в космосе мощности хотя бы на сотни мегаватт, необходимо вывести туда огромные объемы техники или сначала создать промышленное производство на самой орбите и на околоземных объектах. При нынешнем уровне развития транспортных систем и орбитальной инфраструктуры такой проект превращается в сверхдорогой эксперимент. Он интересен как демонстрация возможностей и инструмент капитализации, но плохо стыкуется с обычной логикой окупаемости.
Технические ограничения шире, чем простой расчет стоимости запуска. Для орбитального ЦОД требуется устойчивая энергетика. Китайский проект заявляет о гигаваттном уровне мощности, то есть о колоссальных площадях солнечных панелей и сложных схемах накопления и распределения энергии. Возникает вопрос отвода тепла: в вакууме нельзя просто прогнать воздух через серверный зал, нужны радиационные панели и продуманная термодинамика всего комплекса. Поверх этого накладываются проблемы радиации, отказоустойчивости электроники, защиты от микрометеоритов и космического мусора. Любая крупная авария на такой платформе грозит потерей сразу большого объема мощности, а ремонт в условиях орбиты остается отдельной сложной задачей.
Финансовая сторона не менее чувствительна. SpaceX рассчитывает на то, что связка Starship, Starlink и орбитальных вычислительных блоков обеспечит компании новый виток роста и оправдает инвестиции в десятки миллиардов долларов. Китайская программа, рассчитанная до 2035 года, строится как поэтапный национальный проект с участием целой кооперации предприятий и институтов. Это длинные деньги с горизонтом не в несколько лет, а в десятилетия. На фоне таких планов классические наземные дата-центры остаются более понятным инструментом: для них уже отработаны стандарты, страхование, кредитные схемы и регуляторика, а стоимость единицы мощности заметно ниже.
Тем не менее космические вычисления имеют оправданное практическое значение уже сегодня. Речь идет о задачах, где важна работа как можно ближе к источнику данных. Это высокодетализированное дистанционное зондирование Земли, мониторинг орбитального трафика и состояния космической инфраструктуры, поддержка сложных миссий на дальних орбитах и в глубоком космосе. В таких сценариях орбитальная платформа не заменяет полностью наземный ЦОД, а выполняет роль специализированного узла предварительной обработки информации. Это позволяет разгрузить каналы передачи данных и уменьшить задержки при принятии решений.
В средне- и долгосрочной перспективе ситуация может измениться. По мере удешевления запусков, развития многоразовых и частично многоразовых систем, появления новых материалов и энергоустановок экономический баланс начнет смещаться. Если к этому добавится промышленное присутствие на Луне и на близких к ней орбитах, станет естественным переносить часть энергоемких процессов из плотной атмосферы в более устойчивые с точки зрения экологии и политики зоны. Орбитальные дата-центры в такой конфигурации уже не выглядят экзотикой. Они становятся частью нормальной инфраструктуры, обслуживающей и ИИ-сервисы, и новую космическую экономику.
Отдельное направление дискуссии — «архив цивилизации» и космический вариант офшора данных. Хранение критически важной информации в космосе дает преимущества с точки зрения резервирования. Орбитальные и лунные хранилища теоретически способны пережить локальные катастрофы на Земле и сохранить научное, культурное и технологическое наследие в очень длинном горизонте. Параллельно возникает идея вынесенных юрисдикций, где данные физически находятся за пределами территорий национальных государств. Для части игроков это способ защитить информацию от произвольного вмешательства или блокировки. Для других — инструмент регуляторного арбитража, когда космическая платформа становится аналогом офшора не только для капитала, но и для информационных потоков.
Юридическое и политическое регулирование таких проектов пока заметно отстает от инженерных амбиций. Международное космическое право формировалось в эпоху государственных программ и научных миссий. Массовое размещение коммерческих дата-центров на орбите с обслуживанием чувствительных данных и ИИ-сервисов создает новые конфликты интересов. Возникают вопросы ответственности за утечку и потерю данных, режима доступа для государств и корпораций, применения национальных законов к объектам, которые работают на стыке разных юрисдикций. Эти проблемы не решаются технологическими средствами. Они потребуют новых соглашений и форматов сотрудничества, в том числе на уровне БРИКС и широких коалиций стран мирового большинства.
Для России ответ на вопрос о необходимости разработки полноценных космических ЦОД неоднозначен. С одной стороны, страна объективно не располагает ресурсами, чтобы в ближайшие годы конкурировать по масштабу с мегапроектами SpaceX или Китая. С другой стороны, российская космическая школа обладает компетенциями, которые будут востребованы в будущих консорциумах. Это опыт создания энергетических систем для длительной работы аппаратов, разработки радиационно стойких материалов, организации пилотируемых и автоматических миссий, обеспечения безопасности орбитальной инфраструктуры. При правильной постановке задачи эти компетенции могут превратиться в заметный вклад в международные проекты, а не только в элемент национального престижа.
Рациональная линия поведения для нашей страны в этой сфере ближе к участию в формирующихся форматах сотрудничества, чем к попыткам в одиночку повторить планы крупнейших корпораций и государств. Для России более реалистично развивать прототипы космических вычислительных платформ, работать в проектах по мониторингу и защите орбитальных систем, вырабатывать правила обращения с данными в космосе, выстраивать совместные научные и образовательные программы с партнерами. В таком варианте будущие орбитальные дата-центры не становятся чужим инструментом влияния, а превращаются в часть более широкой системы, где учитываются интересы разных стран. И именно в этой зоне для нас открывается возможность не только догонять, но и участвовать в формулировании правил игры.
Автор — старший преподаватель Санкт-Петербургского государственного университета аэрокосмического приборостроения (ГУАП), советник председателя комитета по внешним связям правительства Санкт-Петербурга, с 2019 по 2022 год — третий секретарь экономической группы посольства России во Франции. Участвовал в реализации российско-французских проектов в области авиастроения и освоения космического пространства.
Позиция редакция может не совпадать с мнением автора
