130 лет назад появилась знаменитая Гнесинка — одна из главных российских «кузниц» музыкальных кадров. Что значит 15 февраля 1895 года для всех, кто когда-либо учился в заведениях, носящих имя трех сестер (Евгении, Елены и Марии Гнесиных), пояснять не надо. Alma mater не забывают. Но на самом деле значение этой даты выходит за рамки сугубо цехового: Гнесины, наряду с основателями колледжа при консерватории, стояли у истоков трехступенчатой системы отечественного музыкального образования, которой страна справедливо гордится по сей день. Юбилей — хороший повод задуматься, почему оно столь успешно, несмотря на все «турбулентности».
Раньше всего появилось Гнесинское училище. Затем уже оно приросло вузом (поначалу называвшимся пединститутом) и спецшколой. Сегодня Гнесинка — это две структуры, частично дублирующие друг друга: академия, в которую входит колледж (бывшее училище), и школа-десятилетка (МССМШ), также имеющая статус средне-специального учебного заведения. Таким образом, ребенок, желающий связать жизнь с музыкой, может либо поступить в МССМШ, а после ее окончания сразу попасть в вуз — например, академию или Московскую консерваторию, либо учиться в обычной общеобразовательной школе, параллельно посещая музыкалку (школу искусств), и после девяти классов отправиться в колледж. А еще через четыре года — в вуз: консерваторию, академию, институт искусств.
Первый путь — амбициозный и рискованный. Это гарантирует попадание с первых же шагов к лучшим педагогам по специальности, но выбор профессии для ребенка будет фактически предопределен. А если он, повзрослев, передумает? А если у него нет такого уж таланта к музыке? Обычные предметы вроде алгебры, физики, химии в спецшколах, конечно, тоже преподают, но, понятное дело, по остаточному принципу.
Закономерно, что большинство поступающих в музыкальные вузы идут по второму, более надежному, пути. Эта система называется трехступенчатой, и ее с полным правом можно назвать отечественным ноу-хау.
Здесь еще важно заметить, что, хотя на ряд специальностей в топовые колледжи и вузы (в том числе, разумеется, в Гнесинку) конкурс очень серьезный, большинство детей учатся бесплатно. Просто те, кто не поступил в главные заведения, идут в менее престижные. Получается, что с пяти-шести лет, когда ребенка отдают в музыкалку, и до 23 лет, когда он заканчивает вуз (а раньше по трехступенчатой системе это почти невозможно), государство учит его практически даром — разве что на начальном звене требуется символическая плата.
Более того, образование это на всех этапах имеет мало общего с тем, к которому привыкли большинство людей. Здесь нет аудиторий по 100 человек, как в университетах, или классов по 30, как в обычных школах. На групповых занятиях — в среднем около десятка учащихся. Но важнее — специальность, а там с каждым работают индивидуально, будь то пианист, вокалист или даже музыковед-историк. Музыканты — «штучный товар».
Что это значит? Без всяких ЕГЭ, репетиторов и денежных вливаний родителей ребенок из самого отдаленного уголка страны, где есть музыкалка (а их, к счастью, в советское время появилось немало), может поступить на бюджет в один из лучших вузов страны. Разумеется, при условии таланта. Но ребенок без сильных музыкальных наклонностей вряд ли в принципе захочет идти в училище после школы. Если же этот талант есть, его почти наверняка заметят и помогут (при условии должного трудолюбия) обзавестись соответствующими навыками, чтобы пойти дальше.
Да, несмотря на все усилия, не каждый скрипач станет Ойстрахом и не каждый композитор — Шостаковичем. Но если человек проходит весь этот путь до конца, он точно будет крепким профессионалом. Здесь почти не бывает случайных людей, совершенно немыслимы купленные дипломы, зачеты за взятки и «краденые» диссертации (аспирантуру, кстати, можно считать четвертым звеном системы, но она нужна, прежде всего, для исследователей, а не для исполнителей).
И именно среднее звено — то самое училище (колледж) — зачастую оказывается решающим в становлении музыканта. Большинство детей попадают туда в 15–16 лет (после девятого класса обычной школы) и учатся четыре года. Важнейший возраст для формирования как профессионального фундамента, так и личности. Скажу на своем личном опыте: когда я подростком поступил в Гнесинское училище (тогда оно еще не было переименовано и сохраняло независимость от академии), у меня было примерно такое же чувство, как у Гарри Поттера, оказавшегося в Хогвартсе. Контраст с общеобразовательной школой — разительный. Тебя окружают увлеченные, интеллигентные дети (за четыре года я не видел ни одной драки), замечательные педагоги, которые разговаривают с учениками, как со взрослыми, но заботятся, как о детях... А еще — дух творческой свободы во всём.
Возможно, в небольших провинциальных колледжах всё не столь радужно, особенно если в этом городе нет музыкального вуза (если есть, то педагоги, как правило, работают и там, и там, следовательно, уровень оказывается выше). И проблем в этой системе тоже хватает — это и материальные аспекты (особенно зарплаты педагогов колледжей), и зачастую совершенно формальное преподавание общеобразовательных дисциплин, что стало особенно болезненным после введения ЕГЭ... Плюс регулярно возникают скандалы вокруг призыва студентов-музыкантов в армию, потому что на время обучения законом полагается только одна отсрочка, и если мальчику на четвертом курсе училища исполняется 18–19 лет, то получается, что это право он уже вроде как израсходовал, хотя вуз еще только впереди...
И всё же, несмотря на все сложности, система эта демонстрирует удивительную устойчивость, а главное — результативность. Вспомните имена самых известных академических музыкантов мира — и среди них обязательно окажутся воспитанники той самой советско-российской трехступенчатой системы. В каком-то смысле она существует автономно: пока обычные школы и вузы экспериментируют с разными подходами, образовательными форматами и стандартами, появляются новые методы оценивания (тот же ЕГЭ, тесты в электронном дневнике, заочные онлайн-олимпиады), музыканты учатся примерно так же, как учились 50, а то и 100 лет назад. Плохо ли это? Отнюдь.
Конечно, компьютеризация проникла и сюда, но исключительно в плане удобства получения каких-либо материалов, использования технических средств плюс дистанционных занятий (при необходимости, как в эпоху пандемии). Суть же остается неизменной, как и базовый набор дисциплин. Флагманы образовательной системы — Московская и Петербургская консерватории, ну и, безусловно, Гнесинская академия. Однако без среднего звена — а это не только столичные колледжи и спецшколы, но и множество региональных заведений — туда просто некому было бы поступать. Потому-то очень хочется верить, что следующие 130 лет и Гнесинка, и вся система музыкального образования тоже простоит — только еще окрепнет.
Автор — кандидат искусствоведения, член Союза композиторов России, лауреат Премии имени Курехина
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
