Расставить приоритеты

На прошлой неделе, 17 января, в Москве состоялись переговоры Владимира Путина и его иранского коллеги Масуда Пезешкиана. Это была уже третья личная встреча двух лидеров за последние полгода. Две предыдущие состоялись в октябре: сначала на полях международного форума в Ашхабаде, потом на саммите БРИКС в Казани.

Впрочем, главным событием стало заключение между сторонами договора о всеобъемлющем стратегическом партнерстве сроком на 20 лет с автоматическим продлением на последующие пятилетние периоды. Он пришел на смену договору об основах взаимоотношений и принципах сотрудничества между РФ и Ираном от 2001 года.

По словам Владимира Путина, в Кремле давно работали над новым договором, а его подписание позволит придать очередной импульс развитию межгосударственных контактов с Тегераном. Россия и Иран стремились подписать документ еще с лета 2024-го, и лишь трагическая случайность, связанная с гибелью предыдущего президента Ирана Ибрахима Раиси в мае прошлого года, заставила стороны на время отложить церемонию подписания. Новый документ, охватывающий все сферы двусторонних отношений (состоит из 47 статей), фактически фиксирует тот уровень сотрудничества, который есть сейчас, а также задает определенные координаты-параметры на среднесрочную и долгосрочную перспективу.

В Иране не скрывают, что взгляды Тегерана и Москвы во многом совпадают и у них есть «чувство товарищества». По итогам встречи с Путиным Пезешкиан заявил, что Иран и РФ должны не допустить того, чтобы недружественные страны смогли посеять разногласия между ними. Кроме того, он не исключил и возможность полноценного военного сотрудничества с Россией в будущем.

Россия и Иран как ключевые и законные игроки Каспийского региона на протяжении 20 лет не только на словах, но и на деле демонстрировали уважение к особенностям и интересам друг друга. Более того, Москва и Тегеран все последние годы стремились сформировать атмосферу взаимного доверия и с другими соседями по региону. Именно этим и объясняется подписание в 2018-м Конвенции о правовом статусе Каспийского моря. В документе, помимо прочего, зафиксирована недопустимость присутствия в акватории вооруженных сил, не принадлежащих сторонам договора, — России, Ирану, Азербайджану, Казахстану и Туркменистану.

К слову, и на этот раз в ходе визита в Россию президент Ирана Масуд Пезешкиан неслучайно акцентировал внимание собеседника на том, что Тегеран считает присутствие внерегиональных сил опасным и недопустимым. Само собой, месседж адресован прежде всего соседствующей с Ираном Армении, власти которой в последнее время отдают приоритет укреплению связей с ЕС и США в ущерб развитию атмосферы взаимного доверия с реальными, а не мнимыми соседями. При этом в Тегеране обеспокоены растущим военно-техническим сотрудничеством между Азербайджаном и Израилем, что рассматривается иранскими силовыми структурами как прямая угроза безопасности.

Между тем последние события в Сирии с уходом с политической арены президента Башара Асада заметно усилили позиции главного регионального конкурента Ирана — Турции. Не говоря уже о том, что новые власти в Дамаске, несмотря на их демонстративные попытки создать инклюзивное правительство, позиционируют себя прежде всего представителями интересов арабо-суннитского большинства. Тем временем близкие Ирану религиозно и ментально алавиты в лучшем случае окажутся в Сирии не у дел. Разумеется, такой расклад не устраивает не только Иран, но и Россию, которая на протяжении многих лет поддерживала Сирию.

Кроме того, желая того или нет, Турция остается для России членом блока НАТО и стратегическим союзником США, а значит, автоматически, поддерживая новые власти, распространяет теперь в Сирии влияние коллективного Запада. Во всяком случае, российские и иранские военные явно будут исходить именно из этой предпосылки, а не из турецких заверений в «вечной дружбе».

Соответственно, последнее обстоятельство как нельзя лучше диктует необходимость стратегического партнерства Москвы и Тегерана в сфере безопасности с целью сбалансировать некоторые диспропорции. Нашим странам в сложившихся обстоятельствах крайне важно продемонстрировать друг другу свои намерения и готовность гарантировать, что они не станут вести какие-либо сепаратные переговоры и заключать сделки, ущемляющие интересы одной из сторон. Тем более, по сообщениям турецких СМИ, Турция, Катар и Саудовская Аравия на днях начали переговоры о строительстве масштабного трубопровода через Сирию. Цель участников — доставлять углеводороды из Катара европейским потребителям.

При этом у России и Ирана складывается свое перспективное взаимовыгодное сотрудничество в сфере энергетики, транспорта и логистики. Во-первых, как сказал на встрече с Владимиром Путиным Масуд Пезешкиан, речь идет о намерении «финализировать» договоренности по строительству АЭС «Бушер». Российский президент, в свою очередь, отметил, что на столе есть и другие проекты. Вероятнее всего, они включают и возобновляемую энергетику.

Во-вторых, Москву, Тегеран, Нью-Дели и ряд других международных игроков связывает необходимость развития международного транспортного коридора (МТК) «Север – Юг». Этот многообещающий проект способен в значительной степени изменить характер мировой торговли и вывести всех его участников на новый уровень, оставив конкурентов и недоброжелателей далеко позади уходящего поезда. К слову, по заявлению главы МИД Ирана, один из пунктов договора как раз касается завершения МТК «Север – Юг» и роста объема торговли.

Отдельного внимания заслуживает и тот факт, что подписание договора о 20-летнем сотрудничестве России и Ирана произошло незадолго до инаугурации избранного президента США Дональда Трампа, ведь его антииранская позиция всем широко известна. Более того, Трамп допускал нанесение превентивных ударов по Ирану с целью «недопущения создания им ядерного оружия». Москва же в свою очередь незадолго до прихода администрации Трампа расставила приоритеты, сделав ставку на территориальную целостность Исламской Республики.

Не стоит забывать, что Иран играет важную роль и в реализации китайского проекта «Один пояс — один путь». За то, кто и как свяжет Азию с Европой, по сути, и идет борьба не на жизнь, а на смерть. Не говоря уже о том, что Пекин объективно заинтересован в доступе к иранской нефти и газу, а также экспорте своих товаров на местный рынок. Вот почему нет сомнений в том, что будущее Ирана окажет серьезное влияние на мироустройство в ближайшие десятилетия.

Автор — директор Центра изучения новой Турции

Позиция редакции может не совпадать с мнением автора