Об образах говоря
Актеров польского кино у нас было много. Поколение сегодняшних 60-летних, безусловно, росло вместе с ними. А мое — 40-летних — не совсем. Лично я впервые познакомился с творчеством Ежи Штура, когда посмотрел фильм «Сексмиссия». Его показывали в 1990-е годы, и я помню, как смотрел его ночью, будучи школьником. Я закутался в одеяло, чтобы родители не узнали. Разочарован не был. А потом я с ним знакомился дальше, по телевизору, но не как с актером высокоинтеллектуального кино. Ежи Штур для меня — это про зрительский кинематограф.
Надо сказать, что у него была очень продолжительная карьера: он вращался и в актерских кругах, и в режиссерских, и в академических. Но, что немаловажно, как актер он работал в широчайшем диапазоне ролей. Например, его роль Порфирия Петровича в «Преступлении и наказании» — она ведь разительно отличается от его героя в «Сексмиссии», Макса Парадиса. Режиссер Юлиуш Махульский чувствовал это и часто привлекал к своим проектам — в том же «Киллере» у Штура довольно-таки серьезная роль. Он обладал неординарной фактурой и внешними данными, и амплуа ему подходили разные, но ключевым, пожалуй, я бы назвал комедийное или сатирическое.
Безусловно, есть в актерском портфолио Ежи Штура фильмы, оставшиеся незаслуженно забытыми. Например, постапокалиптический фильм «О-би, о-ба. Конец цивилизации» режиссера Петра Шулькина. Здесь Штур очень хорошо проявляет себя, хотя его персонаж, Софт — отнюдь не комедийная и не сатирическая роль. Здесь он играет человека, оказавшегося в довольно трудной ситуации, среди очень немногих выживших людей после глобальной катастрофы. Это мир, похожий на вселенную американского «Зеленого сойлента» 1973 года. Удивительно было, что я посмотрел «О-би, о-ба. Конец цивилизации» в школе, но только учась во ВГИКе узнал, как он называется, и вообще вспомнил, что видел эту картину.
Для русского зрителя в актерах-иностранцах продвигали преимущественно два варианта. Первый — наподобие тех, что изображают французы. Это герои-любовники. Но Штур, конечно, от этого образа далек. И у него образ как раз второй — это иллюстрация человека советского, либо близкого к нему, который всегда может выйти из самой сложной ситуации. В какой-то мере, если сравнивать с мастерами, то, наверное, он репрезентует американского актера Гарольда Ллойда. И тот, и другой представляют на экране человека, который, пусть и находится в тоталитарном обществе, постоянно сталкивается с тем, что заново находит себя. Он не теряется, не становится слепым исполнителем и не утрачивает любви к жизни.
Вообще, актеры сатирическо-комедийного поля — это творцы, несущие какое-то свое, особенное пространство в каждом образе. Ежи Штур работает на грани буффонады, и его пространство — это пространство абсурда. Какой бы выстроенной ни была система его героя, он ее выводит из строя. А если он сам — часть этой системы, то его рачительность в ее отношении тоже так или иначе приводит ее к полнейшей дисфункции. И это, надо сказать, очень редкий дар. Ежи Штур прекрасно сохраняет себя как личность. Благодаря этим образам он и был популярен у наших зрителей — прежде всего, будучи похожим на целую плеяду советских актеров. На Николая Крючкова, например.
Говоря о том, на кого он похож в современности, мы сталкиваемся с невозможностью сравнений. Ежи Штур был человеком своей эпохи, и сравнить его просто не с кем. К тому же важно понимать, что и сегодняшняя комедия — жанр, в котором он был особенно хорош — уже другая. В наше время от нее не требуется того, чем вообще известно польское кино. Дело в том, что оно по своей специфике было как бы и советское, и, в то же время, в чем-то самобытное. Особенно когда мы говорим о такой сложной разновидности комедии, как сатирическая. Ни в одном кинематографе стран Варшавского договора, кроме как в польских, не было этого объема философии, ведущего к глубинным размышлениям. А сейчас мы уже не ждем, что комедия будет одновременно и веселить зрителей, и критиковать систему. Поэтому и для образа уровня тех, что создавал Ежи Штур, пространства не находится.
Автор — ведущий научный сотрудник ВГИК, киновед и кинокритик, член ФИПРЕССИ и Союза кинематографистов РФ, кандидат философских наук, лауреат премии киноведов и кинокритиков «Белый слон»
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
