В Пятой республике бурное на политические события лето преодолело очередной знаковый этап: 7 июля состоялся второй тур досрочных выборов в нижнюю палату парламента. Опираясь на результаты, полученные неделю назад, каждая крупная политическая сила отчаянно пыталась сдвинуть ситуацию в свою пользу, понимая, что от столь короткого спринта зависит не только итоговый расклад сил в Национальном собрании, но и возможность принять участие в формировании правительства.
Крайне правое «Национальное объединение» (НО) рассчитывало развить успех, достигнутый в первом туре, и заполучить относительное большинство мандатов или даже абсолютный перевес над конкурентами. Следовавший позади «Новый народный фронт» (ННФ), сотканный из партий как системного, так и популистского толка, до конца поддерживал хрупкое внутреннее единство, выступая коллективным противовесом на левом фланге. В свою очередь, теряющие власть центристы заботились о минимизации потерь и недопуске формального лидера НО (и ставленника Марин Ле Пен) Жордана Барделла в премьерское кресло. Последняя задача сблизила пропрезидентский лагерь с ННФ, а также с частью правоцентристских «Республиканцев», что позволило создать ситуативную коалицию для распределения избирательных округов, в нормальных обстоятельствах невозможную.
Вопрос о том, окажется ли широкое сплочение против НО эффективным, по сути, и составил главную интригу второго тура из-за достаточно запутанной избирательной системы. Дело в том, что, согласно действующей на этих выборах процедуре, в каждом из 577 избирательных округов в финал могли пройти не строго два кандидата, а все преодолевшие установленный порог в 12,5%. Вкупе с отсутствием явной доминанты на партийно-политическом поле это привело к формированию примерно в 300 случаях так называемых треугольников, где за мандат в итоге должны были бороться сразу трое участников.
Чаще всего конфигурация выглядела таким образом, что на одной вершине геометрической фигуры оказывался лепеновец, а на двух других — представители ННФ и лагеря Эммануэля Макрона. Соответственно, последние договаривались между собой о «третьем лишнем», который должен был снять свою кандидатуру, чтобы повысить шансы оставшегося против НО. С помощью подобных разменов от округа к округу искусственно сложилась бы ситуация, когда крайне правые набрали внушительный результат в процентном соотношении, но уткнулись в «стеклянный потолок», из-за чего их совокупное представительство в парламенте оказалось меньше возможного.
Как показал исход голосования, прошедшего при почти не изменившейся явке, именно эта тактика всё же принесла свои плоды. НО может быть довольно лишь тем, что расширило свою фракцию, обновив личный рекорд, — с 89 до 143 мест, по предварительным подсчетам. Однако ни о каком большинстве, даже относительном, не может быть и речи; более того, партия Ле Пен и Барделла оказалась отброшена на третье место, из-за чего этот результат приобретает привкус поражения. Кроме конъюнктурных комбинаций соперников, против НО, безусловно, сыграла пресса, в которой всю неделю продолжали раздуваться страхи о «последствиях» его прихода к власти, тогда как найти какую-то альтернативную тему для переключения внимания общества партии так и не удалось. К тому же сказалось отсутствие у лепенистов сколь-либо влиятельных союзников. Помимо немногочисленных раскольников от «Республиканцев» и пока еще слабого «Возрождения» Эрика Земмура, на правом фланге не было иных сил, за счет которых НО смогло бы усилиться перед вторым туром. Собственные же резервы небезграничны: хотя географическое и социопрофессиональное расширение электоральной базы крайне правых бесспорно, на данный момент этого хватило лишь для постепенного расширения позиций без форсированного успеха.
Вместо НО главным триумфатором оказалась коалиция левых сил, что при внешней неожиданности такого поворота событий тоже имеет под собой ряд оснований. По всей видимости, ННФ стал приемлемой альтернативой не только для своего многоликого базового электората (в частности, студенчества, интеллигенции, народных слоев, меньшинств), но и для колеблющихся избирателей, у которых страх перед крайне правыми сочетался с разочарованием политикой Макрона.
Вдобавок левые впервые за долгое время отыскали яркие фигуры, способные, по крайней мере, не слишком отталкивать симпатии соотечественников. Жан-Люк Меланшон, солировавший в 2022 году, из-за своей радикальной позиции по ряду вопросов оказался в какой-то степени выведен на второй план, и вместо него главными лицами ННФ выступили его заместитель по «Непокоренной Франции» Мануэль Бомпар, журналист и правозащитник Рафаэль Глюксманн, экологистка Марин Тонделье, первый секретарь Соцпартии Оливье Фор. Все они, за исключением разве что последнего, принадлежат к одному поколению 40-летних, успевших набраться опыта в политике, но не потерять динамизма, из-за чего вполне приемлемо смотрелись на фоне еще более молодых Барделла и макроновского премьер-министра Атталя. Самое главное — левым, обычно тратящим все силы на мелкие склоки между собой, собраться в единый фронт было гораздо проще на фоне «правой угрозы». Ориентировочный показатель — 182 места — дает ННФ де-факто крупнейшую фракцию в парламенте (если только партии-участницы не разойдутся по собственным делегациям), хотя и, опять же, без абсолютного перевеса.
Что касается пропрезидентских сил и самого Эммануэля Макрона, то для них выборы завершились не самым плохим, но и не самым удачным результатом. С одной стороны, тактическая задача сбить крайне правых на взлете всё же оказалась выполнена, притом даже с небольшим запасом. Воспрянув после провала недельной давности, центристы сумели выйти на второе место и, более того, по количеству мандатов не столь далеко отстали от победителей, получив до 168 мест. Здесь решающую роль, видимо, сыграли идеологическая гибкость макронистов и всё те же «взаимозачеты» с ННФ. С другой стороны, стратегически ситуация для главы государства всё равно стала хуже, чем до выборов, ведь партия «Ренессанс» и ее союзники потеряли даже относительное большинство и теперь неизбежно должны будут допустить в правительство кого-то еще. Хотя центристский лагерь показал свою определенную живучесть, именно он стал главным пострадавшим от внезапного решения своего шефа распустить предыдущий созыв Национального собрания.
Сразу после оглашения результатов наступил следующий акт политической борьбы, связанный с формированием нового кабинета министров. Учитывая получившийся расклад сил, когда нет явного превалирования одной партии над всеми остальными, а де-юре на первом месте оказалась левая оппозиция, перед Эммануэлем Макроном открываются всего два варианта. Первый — созвать «технический» кабинет из министерских чиновников и специалистов по профильным вопросам без явной идеологической ориентации, пригодный лишь для управления текущими делами. В политической истории Пятой республики, в отличие от соседней Италии, подобная практика никогда не использовалась, и, скорее всего, он проработает до следующих досрочных выборов, теперь возможных летом 2025 года. Отыскать политически нейтральных технократов — отдельная, совсем не легкая задача.
Второй вариант, к которому, как представляется, глава государства прибегнет поначалу, — составить коалиционное правительство в рамках сосуществования с ННФ. Здесь Елисейский дворец попробует внести разлад в ряды «фронтистов», чтобы отсечь наиболее радикальные элементы. Не случайно и сам Макрон, и его сторонники по ходу кампании неоднократно подчеркивали, что Жан-Люк Меланшон с его «Непокоренной Францией» — такая же угроза Пятой республике, как и крайне правые. А вот с более умеренными участниками ННФ (социалистами, экологистами) альянс теоретически возможен ценой важных министерских портфелей. Правда, в этом случае всё будет зависеть от арифметики — набираются ли искомые 289 мест, ведь в противном случае в коалицию придется включать еще и правоцентристов, а такая конструкция тем более долго не продержится.
Иными словами, ни тот, ни другой вариант не станет надежным решением, но заложит в политическую систему Франции следующие потрясения — как минимум на осень, когда предстоит обсуждение госбюджета. Также пока нет очевидной и приемлемой для всех замены премьеру Атталю, уже подавшему в отставку. При этом стоит отметить, что Макрон 8 июля ее не принял.
В среднесрочной же перспективе наибольшую выгоду от всех этих перипетий может извлечь, как ни странно, НО. Оказавшись в шаге от власти, но не получив ее, Ле Пен и Барделла теперь смогут развивать беспроигрышный тезис об «украденной» победе, сами при этом не неся ответственности за дальнейшие события. Кивая на интриги Макрона и левых, они теперь с полным правом смогут заявлять о себе как о единственной реальной оппозиции. И тогда в 2027 году, при нарастании недовольства избирателей уже всеми остальными, крайне правые с новыми шансами смогут побороться за наиболее значимое кресло — президентское. До тех пор Пятая республика погружается в период турбулентности, когда все проблемы ее внутренней и внешней политики останутся в замороженном состоянии.
Автор — кандидат политических наук, научный сотрудник Лаборатории анализа международных процессов ИМИ МГИМО МИД России, старший преподаватель Кафедры европейских исследований СПбГУ
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
