Президент Франции Эммануэль Макрон 23 мая прибыл в Новую Каледонию на фоне массовых протестов местных жителей. При этом он заявил: цель его поездки заключается в том, чтобы поддержать народ и вернуть ему спокойствие. Французский лидер дал политическим партиям Новой Каледонии, где сейчас бушуют беспорядки из-за возможности изменения французской Конституции, несколько недель на достижение соглашения по этому вопросу. Нововведения разрешили бы участвовать в голосованиях мигрантам, прибывшим в Новую Каледонию после заключения соглашения от 1998 года. Противники считают, что изменения снизят электоральный вес коренного народа — канаков.
Но для того чтобы понять, почему Макрон отправился в столь отдаленные края, стоит подчеркнуть, что Новая Каледония — это заморская территория Франции. И это многое объясняет.
Во-первых, наличие заморских территорий подтверждает геополитический статус Франции как мирового игрока. Тем более Новая Каледония так удачно географически расположена в столь важном Индо-Тихоокеанском регионе (что даже дает Франции возможности при желании слегка оттуда «погрозить» Китаю; не менее важно Франции показать свое присутствие в регионе и в контексте срыва военного заказа с Австралией и формирования блока AUKUS между последней и США с Великобританией). Об этом значении Новой Каледонии свидетельствуют визиты Макрона в регион. Кстати, он посещал территорию и в прошлом году (в июле). Тогда этот визит в европейской прессе даже назвали историческим. В целом же система заморских территорий не так проста, ведь они делятся на различные категории. Так, заморские департаменты и регионы обладают идентичным с французскими набором полномочий, там полновесно действует французское законодательство (например, Мартиника). Новая Каледония относится к категории заморских сообществ, обладающих широкой автономией. Она столь серьезно удалена от метрополии, что иного варианта в системе управления и быть не может. Однако эта удаленность всегда была основанием для сепаратизма.
Во-вторых, именно заморские территории вкупе с бывшими колониальными странами считаются основными поставщиками ресурсов для французской экономики. По сути, без заморских территорий, без бывших колоний, она развиваться не может. Например, Франция импортирует из Новой Каледонии никель, который необходим в том числе для производства аккумуляторов для электромобилей. А это важное направление зеленого перехода для стран ЕС. При этом даже внутри союза считают, что Франция входит в зону риска от геоэкономической фрагментации мира из-за серьезной зависимости от поставок ресурсов. Не менее важно, что сохраняется неравноценный обмен с бывшими колониями, в том числе в финансовой сфере, ведь они до сих пор депонируют половину своих валютных резервов во Франции. И привязка к ее валютной системе, к ее экономическим запросам и задачам остается ограничителем для экономического развития бывших владений империи. Прибыль же в основном выводится во Францию.
В-третьих, мир объективно меняется, а вместе с ним и запросы населения и заморских территорий вплоть до обсуждения вопроса о суверенитете. И здесь у Франции также есть просчет, ведь еще в 1980-е годы Новой Каледонии был обещан референдум об изменении статуса, причем в условиях острого кризиса, вызванного ростом национального движения канаков, а точнее, канакских социалистов, требовавших изменения системы управления. К настоящему времени были проведены три референдума: в 2018, 2020 и 2021 годах. Первые два показали рост голосов в поддержку независимости с 43,3% в 2018-м до 46,7% в 2020-м. Существенный и практически неразрешимый момент состоит в том, что результаты референдума от 2021 года в Нумеа посчитали спорными из-за того, что явка составила чуть более 40%. Канаки не признают результаты последнего референдума и полагают, что их доверие было нарушено. Они взывают к справедливости, ведь их политические лидеры длительное время подвергались жестоким преследованиям. В данном случае канаки могут апеллировать к разным случаям «неоколониальной агрессии» Франции, в том числе в других странах. Никто ничего не забыл и забывать не собирается. Партии, поддерживающие идею независимости, находятся во власти на архипелаге с 2017 года, прочно удерживают свои позиции и настаивают на предоставлении ему независимости в 2025-м.
Нельзя не заметить, что Франция в последнее время сталкивается с чередой неприятностей в своих бывших колониях. Вероятно, Макрон всерьез опасается, что при нем бывшая французская империя продолжит осыпаться. Так что вопрос о статусе той или иной территории будет возникать снова и снова. В той же Новой Каледонии сторонники независимости уже стали близки к необходимому результату, хотя пока и не перешагнули планку в 50+ процентов голосов. Но ведь они и не намерены останавливаться, учитывая, что референдумы там прошли уже три раза.
Кроме того, сейчас на архипелаге воспринимают прибытие граждан Франции на постоянное место жительства как целенаправленное стремление изменить состав населения. Причем это мнение согласуется с позицией Макрона о необходимости предоставить право голоса всем жителям Новой Каледонии, а не только его аборигенному населению в вопросе об изменении статуса. Беспорядки в Новой Каледонии начались именно тогда, когда Париж на уровне законодательных органов одобрил законопроект, предоставляющий французам, проживающим в Новой Каледонии в течение 10 лет, право голосовать на местных выборах. Это моментально вызвало опасения, что изменение числа избирателей (до 25 тыс. человек) приведет к уменьшению доли голосов, принадлежащих аборигенной группе (канакам), составляющей около 41% населения, и основной силе в движении за независимость. Сторонники независимости архипелага требуют соблюдать замороженный статус численности электората в соответствии с Нумейским соглашением от 1998 года (в свое время этого соглашения с большим трудом добился «Канакский социалистический фронт национального освобождения» — коалиция партий, выступающих за независимость, которая была создана в 1984 году).
Так что ситуация сложная и уже грозит не только выступлениями против самой Франции, но может привести к различного рода внутренним вспышкам, идентичным гражданским конфликтам, тем более что и в политическом плане жители архипелага разделились на непримиримые группы. Если одна часть жителей желает суверенитета, то другая, напротив, требует полной интеграции с Францией. При этом канаки явно не отступятся от желания хотя бы как минимум как-то напрячь французов. Однако и эти самые «европейцы» — категория немонолитная. Среди них есть как потомки колонистов, так и временно прибывшие и поселившиеся на архипелаге, а также смешанное население. Ситуация усугубляется тем, что французское правительство прямо обвинило «Канакский социалистический фронт национального освобождения» вместе с координационной группой полевых действий, которая непосредственно организовывала демонстрации, в разжигании ненависти и даже назвало их мафиозными и террористическими организациями. В ответ на эти заявления Национальный совет вождей канаков поддержал политические группы. На этом фоне еще более странно, что Париж предпочел обвинить в инциденте и вспышках насилия в Новой Каледонии Баку.
В общем, тот вопрос, который надо было решать в 1960-е годы, просто оказался не решен в нужное время в нужном месте. Сейчас у Франции нет ресурсов, да и нет особого желания развивать свои бывшие колонии, даже те, что сохраняют статус заморских территорий. Макрон снова ищет компромисс с одновременной демонстрацией силы. В чем это выражено? В непосредственном визите, которым он показывает, что не стоит в стороне, введением ЧС, закрытием ТikTok. Кстати, именно последнее было воспринято как самое существенное нарушение демократии и даже как первый случай, когда «европейская демократия» закрыла социальные сети, препятствуя реализации прав человека и гражданина. В любом случае мы снова фиксируем дипломатический провал Франции. Макрон не сможет в текущих условиях убедить канаков согласиться с конституционной реформой. Вряд ли эта ситуация добавит очков бывшей империи в глазах ее союзников, в том числе по НАТО. Так что, вероятно и как ни странно, нам следует ожидать более агрессивных действий и заявлений Макрона по украинскому конфликту. Это для него уже привычный способ доказать свое величие.
Автор — доктор политических наук, кандидат исторических наук, профессор СПбГУ
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
