В Госдуму 13 октября внесли законопроект об отзыве ратификации Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. Попробуем разобраться в истории вопроса и понять, кому — США или России — они больше нужны.
Тема практического применения ядерного оружия с момента окончания холодной войны носила умозрительный характер. Но с начала СВО снова вернулась в политический дискурс в России и на Западе.
Осенью прошлого года ее начали активно раскручивать западные и украинские спецслужбы. Тогда в СМИ стали активно вбрасывать мысль о том, что российская армия может применить тактическое ядерное оружие на Украине как «элемент эскалации» (после уничтожения объектов энергетической инфраструктуры, и в первую очередь ГЭС). Или же для кардинального и скорого решения военных задач. Никакими доказательствами эти спекуляции проиллюстрированы не были.
Одновременно с этим активно разгонялась радиофобия за счет публикаций о возможном взрыве на Запорожской АЭС. Этим украинские власти регулярно запугивали собственное и европейское население фактически с того момента, как станцию заняли российские подразделения.
Не менее активно обсуждались и вопросы применения радиологического оружия, так называемой «грязной бомбы». Причем тематика вышла на уровень президента России Владимира Путина, который в октябре прошлого года сообщил, что Киев может устроить провокацию с ее применением.
Уточнение поступило от командующего восками радиационной, химической и биологической защиты Игоря Кириллова. Он тогда же уточнил, что Украина может использовать для создания «грязной бомбы» запасы радиоактивных веществ с трех действующих АЭС: Южно-Украинской, Хмельницкой и Ровенской. По словам генерала, Киев намеревался замаскировать подрыв «грязной бомбы» под «нештатное срабатывание российского ядерного боеприпаса малой мощности, в котором в качестве заряда используется высокообогащенный уран».
Снова к обсуждению этого вопроса вернулись в 2023 году, когда видный российский политолог Сергей Караганов опубликовал две статьи. В них он фактически призывал вернуть у западных элит страх перед применением ядерного оружия путем реальных шагов. В частности, нанесению ядерного удара «по условной Познани». По его мнению, такого рода демонстрации привели бы к скорейшему окончанию СВО и минимизации жертв со всех сторон.
Ему вторил заместитель председателя Совета безопасности России Дмитрий Медведев. Он 26 сентября в своем Telegram-канале написал: «России оставляют всё меньше выбора, кроме прямого конфликта с НАТО на земле, который превратился в открыто фашистский блок типа гитлеровской оси, хотя и большего размера. Мы готовы, хотя результат будет достигнут с гораздо большими издержками для человечества, чем в 1945-м». Хотя слова «ядерное оружие» в тексте не звучали, контекст явно указывал на них.
Дискуссию фактически завершил Владимир Путин, который в ходе форума «Валдай» отметил, что, по его мнению, необходимости менять ядерную доктрину нет, а возможный ответ России на превентивный ядерный удар станет абсолютно неприемлемым для любого агрессора.
В определенном роде уточнилась и его позиция относительно проведения ядерных испытаний, что было весьма ценно с учетом данного им в феврале этого года указания Минобороны и «Росатому» подготовиться к проведению ядерных испытаний при необходимости, но только в ответ на проведение подобных испытаний в США.
В октябре президент уклонился от четкого ответа, нужны или нет России ядерные испытания, но отметил, что следует действовать зеркально с США, которые подписали, но не ратифицировали Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, и предложил Государственной думе отозвать ратификацию.
В связи со всем вышеизложенным возникает вопрос о действительной целесообразности проведения ядерных испытаний как в России, так и в США.
Начнем с последних. Как известно, США проводили свои ядерные испытания с 1945 по 1992 год. Всего за это время было проведено 1054 испытания, из них 216 атмосферных. Окончание холодной войны и сокращение военного бюджета Пентагона негативно сказались как на стратегических ядерных силах, так и на инфраструктуре по производству ядерного оружия.
В частности, ее тоже ослабил отток и старение кадров, что имеет ключевое значение в сборке спецбоеприпасов, которую практически невозможно автоматизировать.
С другой стороны, в 2010-х годах началась разработка новых видов носителей ядерного оружия воздушного, наземного и морского базирования: бомбардировщики В-21, ПЛАРБ (атомные подводные лодки с баллистическими ракетами. — «Известия») типа Columbia, МБР (межконтинентальные баллистические ракеты. — «Известия») LGM-35A Sentinel и т.д.
Очевидно, что для них требуются и новые специальные боевые части. Весьма вероятно, что та подготовка к ядерным испытаниям, о которой говорил Владимир Путин, как раз и ведется в рамках ОКР по новым боезарядам.
В России несколько иная ситуация. Начнем с того, что СССР взорвал свой последний ядерный заряд на два года раньше американцев, а в последующие весьма непростые годы стране всё же удалось сохранить необходимый научный и кадровый потенциал. Насколько можно судить, советский теоретический задел оказался столь обширен, что позволяет вот уже более 30 лет обходиться без практических ядерных испытаний. Совершенствуется только «обвеска» ядерных зарядов, что не запрещается подписанными Россией международными соглашениями.
Наконец, в отличие от США, Россия уже практически подошла к постановке на боевое дежурство новых средств доставки (МБР «Сармат», крылатая ракета «Буревестник»), для которых, видимо, также были разработаны новые боезаряды. То есть практического смысла начинать гонку ядерных испытаний первой у России нет.
Более того, осуществление ядерных испытаний первой сразу оттолкнет от Москвы ряд стран из «движения неприсоединения» 2.0, мировых активистов левого толка, а также экологических активистов.
Исходя из этой логики, решение президента выглядит весьма обоснованным. Ядерное испытание в ответ на американское станет недвусмысленным посланием Вашингтону о том, что наш «бронепоезд стоит на запасном пути с сухим порохом». И это будет вполне обоснованным поводом для практической проверки состояния отечественной науки в области ядерных устройств.
Как уже отмечалось выше, необходимости идти на это в инициативном порядке нет, но, исходя из максимы «лучший критерий истины — это практика», этот шаг будет просто прагматическим использованием оплошности Вашингтона. Он в свою очередь получит всё те же негативные последствия, которые могли бы последовать за аналогичными действиями России.
Автор — военный эксперт
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
