Международный день детей, больных раком, который отмечается 15 февраля, у нас в стране чаще называют Всемирным днем борьбы с детским раком. И это, пожалуй, более точное название. Потому что онкологические заболевания у детей — проблема медико-социальная. Ведь в борьбе с детским раком задействованы не только онкологи. Одну из основных ролей здесь играют родители заболевшего ребенка, его семья. Именно их настрой и готовность вместе пройти длительное противоопухолевое лечение и сотрудничать с врачами вносят немалый вклад в успех нашей общей борьбы.
В отличие от «взрослых» врачей детские онкологи понимают: ребенок, столкнувшийся с тяжелым, жизнеугрожающим диагнозом, продолжает развиваться, приобретать новые знания, формироваться как личность. Обычную детскую жизнь наших пациентов нельзя поставить на паузу, которая может длиться от нескольких месяцев до нескольких лет — именно столько иногда нужно, чтобы победить детский рак. И здесь нам помогают воспитатели, госпитальные педагоги, психологи, родительские организации, просто неравнодушные люди. Они тоже важные «игроки».
Детские онкозаболевания давно перестали быть болезнью обреченных. Дети выживают в 80% от всех случаев. Многие из наших пациентов уже сами стали родителями, успешно реализовались в профессии. Но каждый день нашей работы нацелен на то, чтобы таких пациентов, победивших рак, становилось всё больше и больше. Звучит парадоксально? Ничуть.
Буквально несколько лет назад к нам поступали дети старше двух лет, в основном с гемобластозами, опухолями центральной нервной системы, с такими типично детскими опухолями, как нейробластома или ретинобластома. А сегодня к нам поступают дети, которым исполнилось всего несколько дней жизни, пациенты с карциномами легкого, например, которыми, как считалось, дети «не болеют». Мы видим и детей с редчайшими опухолями, порой не описанными в научной литературе.
Значит ли это, что наши дети стали чаще болеть онкологическими заболеваниями? Нет, это следствие развития науки и технологий — улучшилась диагностика. И если раньше мы просто теряли этих детей, то сегодня мы уже способны видеть опухоль на пренатальном этапе. Более того, у нас есть все возможности начать лечить человека практически сразу после его рождения. Мы всё больше узнаем о молекулярной природе опухолей, и от этого наше лечение становится все более эффективным и точным, или, как говорят врачи, таргетным.
И еще одним важным помощником в борьбе является государство — оно делает доступными самые передовые технологии лечения. Даже если они настолько инновационные, что еще не вошли в рутинную практику.
В 2022 году открылось первое в России онкологическое отделение для лечения новорожденных детей и детей раннего возраста. Им заведует д.м.н. Анатолий Казанцев — в декабре именно он оперировал самого маленького нашего ребенка, вес которого едва достиг 2 кг, их них 300 гр весила опухоль. И сейчас в этом отделении лежат крохотные пациенты, некоторым из них всего несколько дней. Это могут быть и недоношенные дети, и пациенты с тяжелыми сопутствующими заболеваниями. Для каждого из них организована не только онкологическая помощь, но и работают врачи-неонатологи, которые борются с заболеваниями новорожденных. Для младенцев закуплено специальное реанимационное место, где они находятся в тепле и уюте. Огромная роль в спасении таких детей принадлежит и анестезиологам-реаниматологам: благодаря врачам, владеющим всеми видами современного анестезиологического пособия, стали возможны сложнейшие хирургические вмешательства у детей.
Сегодня одно из ключевых направлений в детской онкологии — трансплантация гемопоэтических стволовых клеток и костного мозга. И отделение детской трансплантации костного мозга в НИИ детской онкологии и гематологии им. Н.Н. Блохина Минздрава России выполняет 20% от всех таких трансплантаций в стране в год. Среди наших детей есть и пациенты с так называемыми предраками, когда трансплантацией мы можем предотвратить развитие злокачественного новообразования.
Детские онкологи живут на работе, и, как сказал недавно один мой коллега, «со мной не жена, со мной скоро дети разведутся». Фактически нам за три года удалось увеличить число трансплантаций в три раза — с 50 до 155 в год, при этом количество аллогенных трансплантаций (при которых используются чужие стволовые клетки) выросло почти в 6,5 раза. Это произошло за счет самых интенсивных и сложных операций, так называемых гаплоидентичных (когда донор совместим с реципиентом на 50%) и неродственных, во многом из зарубежных регистров. Совместно с НИИ экспериментальной диагностики и терапии опухолей Онкоцентра на Каширке внедрены методы клеточной терапии, раньше недоступные в нашей стране. Половина всех пациентов, нуждающихся в эндопротезировании, получает помощь в НИИ детской онкологии и гематологии НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина Минздрава России, это больше 70 детей и подростков в год.
Становясь педиатрами, мы становимся и врачами профилактического профиля. Любые дополнительные препараты, в том числе антибактериальные и противогрибковые, какими бы хорошими ни были, добавляют токсичности нашей и так тяжелой терапии. «Уменьшить и избежать» — так я могу охарактеризовать наше кредо в отношении противоинфекционной защиты.
И здесь важна активная пропаганда здорового полноценного питания, которое включает щадящую обработку и высокоэнергетические компоненты, обеспечивает не только возможность перенести интенсивные курсы химиолучевой терапии и хирургические вмешательства, но и поддерживают противоинфекционный иммунитет наших детей. Эти вещи могут показаться несущественными на фоне прогресса медицинских технологий. Но когда речь идет о борьбе за жизнь ребенка, нет и не может быть мелочей. Сегодня нам важно не просто победить болезнь, но вернуть нашим детям полноценную жизнь.
Автор — заместитель директора НИИ детской онкологии и гематологии ФГБУ «НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина» Минздрава России, заведующий отделением трансплантации
