В начале нулевых без бестселлеров Сергея Минаева, главные из которых «Духless» и «The телки», не обходился ни один уважающий себя книжный магазин. Бойкого сюжетного письма, но не бесспорных художественных достоинств романы впечатляли прежде всего тиражами — от 50 тыс. до 200 тыс. экземпляров, притом что какой-нибудь Улицкой хватало и 10 тыс.
Наш Бегбедер? Берите выше — Бальзак, Флобер, Толстой и Достоевский. Одна только обложка «Телок», с которой зачетная чикса с укоризной взирала на читателя полными слез глазами (татуха с именем автора и пятна от водостойкой туши прилагались), тянула на полноформатную «человеческую комедию». Такая вот распятая на мокрых бульварах Москвы кокаинеточка, нетвердо стоящая на танцполе модного клуба, а вокруг «элитная богема», золотая молодежь и примкнувшие к ней «типичные представители поколения тридцатилетних современных российских мегаполисов».
К числу последних автор и его маркетологи причислили и заглавного героя — светского журналиста, ловеласа и прожигателя жизни Андрея Миркина. Он ведет колонку в глянцевом журнале, что-то там мутит с кредитами и налогами, крутит два параллельных романа, гордясь тем, как классно манипулирует телками. Те, в свою очередь, несмотря на полный силиконовый апгрейд, существа чистые — влюблены, хотят длительных отношений, семьи-детей, просто потом одна забеременела, а другая заразилась СПИДом, в итоге мартини-мэн превратился в овердога, а его жизнь — в триллер.
Месседж ясен, как погожее весеннее утро: условная российская столица тучных нулевых есть Содом, где Аврааму-Диогену-Минаеву с фонарем не сыскать Человека, о чем, видимо, и плачет девочка на обложке…
Снимать кино на этот сюжет сегодня не слишком перспективно. Ну какие сейчас мажоры с танцполами? Именно поэтому многосерийный фильм Марии Агранович, заключительный эпизод которого выходит 14 апреля на платформе more-tv, напоминает скорее герметичный детектив, чем ревизионистский роман о временах и нравах.
В числе пассий главного героя, прочувствованно сыгранного сербским актером Милошем Биковичем, шесть красавиц, воплощенных целым соцветием востребованных актрис: Паулина Андреева, Оксана Акиньшина, Виктория Толстоганова, Анна Слю, Любовь Аксенова, Изабель Эйдлен. С каждой из девушек экранный Миркин (к слову, совсем и не скотина, а довольно сентиментальный и отзывчивый молодой человек, готовый броситься в любой момент на выручку) когда-то имел краткосрочные романтические отношения. На героине Акиньшиной даже женат, хотя иногда похаживает на сторону, грешен. Интрига закручена в духе Агаты Кристи: зрителю предлагается разгадать, кто именно из бывших и нынешних решил стереть несчастного Миркина в порошок. Мстят ему, надо сказать, со вкусом: лишившийся бизнеса и репутации донжуан оказывается за решеткой по обвинению в убийстве. В общем, шерше ля фам. Или не фам — среди врагов Миркина еще и обманутый муж одной из его временных подруг бизнесмен Таежный (Алексей Агранович), но и тот в конце концов берется помогать несчастному. Парня правда жалко.
А теперь — внимание, вопрос: почему бы сегодня не снять нравоучительное кино о гламуре, хищных бонвиванах и девушках в поисках любви и чужих денег с разоблачительным пафосом? Подозреваю, что из-за реликтово-исчезающей натуры «гламурного подонка» как типичного представителя и некоторой неактуальности образа охотницы за кошельками. Нет, конечно, те и другие где-то еще водятся — похмеляются в «Северянах», завтракают в четыре часа дня на какой-нибудь страшно модной террасе ремесленными сырами от лучшего фромажера Москвы. Но много ли таких персонажей в окружении, скажем, среднестатистического менеджера — юриста, журналиста, пиарщика (а главный герой книги, напомним, всего лишь сотрудник глянца)? Да как-то не очень. А в год публикации «Телок», в 2006-м, только такие и встречались? Правда, тоже не особо. Сидели они где-то в своих резервуарах, страшно далекие от народа, только почему-то тогда о них говорили на каждой кухне, а сейчас оставили без внимания.
В психологии есть такой закон, он называется «эффект Пигмалиона», когда у человека формируются полубессознательные убеждения, заставляющие принимать желаемое за действительное. Защитный механизм включается, когда реальность категорически не устраивает. Она, например, позорна, уныла, лишена каких бы то ни было перспектив. И вот — занятная аберрация. Не мечтать о «дольче вите» класса люкс для каждого паренька или девчонки с рабочих окраин в середине нулевых казалось чем-то ненормальным, поскольку вес и достоинство личности стало с бухгалтерской точностью расцениваться в сумках «Луи Виттон» (ладно, «Марк Джейкобс»), косметике «Диор» и «Бобби Браун», счетах с лыжных курортов Куршавеля и завтраках у «Симача».
Именно поэтому тогда же взлетел глянец — названия брендов заучивались, как слова молитвы. Неудивительно, что роль гуру взяли на себя пиарщики, ведущие светских хроник и прочие трендсеттеры. Именно они учили, какие именно явки-пароли нужно заучивать, чтобы не показаться «лохом» (или «герл аут»), если вдруг вам всё же доведется раздобыть заветный «приглос» и познакомиться с небожителями. В итоге разоблачительный задор вкупе с тиражами и скромностью художественных средств «нашего Бегбедера» (да и нашего, впрочем, тоже) позволила ряду тогдашних критиков сделать выводы о тайном исполнении писателем госзаказа. Подозревали, что политический истеблишмент решил-таки подрезать крылышки гламурно-потребительскому молоху и направить общественные силы в какое-то более созидательное русло, но как знать…
Минаев, например, говорит словами своего героя: «Все так называемые либеральные ценности, которые мы купили у Запада за несусветные бабки, за нефть и тому подобное, оказались полным фальшаком, побрякушками для вождей индейских племен. Демократия, либерализм, рынок, конституция, свободные выборы и прочее. Когда мы эти фейки на себя нацепляем, то такие же лохи, Польша там, Украина или Грузия на них ведутся и в общем и целом нам завидуют. Америкосы, те тоже говорят нам в лицо: «О, какие у вас ценности **** [замечательные], прямо как у нас. Вам еще несколько нужно прикупить, и тогда вы станете совсем как мы. И все вас еще больше зауважают». А сами, суки, за спиной над нами смеются».
Своевременная в общем, была книжка, и хорошо, что фильм совсем другой.
Автор — литературный критик, обозреватель «Известий»
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
