На совещании по повышению устойчивости развития российской экономики премьер-министр Михаил Мишустин заявил о введении временных ограничений на выход иностранных инвесторов из российских активов. Несмотря на временный характер, СМИ и инвесторы, думаю, солидарны в том, что для экономики такая мера имеет масштабный и долгосрочный эффект. Давайте разберемся в том, действительно ли она такая уж беспрецедентная и ущемляет ли права инвесторов, как многие могут подумать.
Нужно ли объяснять, чем грозит выход иностранных инвесторов из российских активов? Он, очевидно, чреват выводом полученных от продажи активов средств за рубеж, что приведет к увеличению давления на курс рубля. А снижение такого давления именно сейчас — важнейшая задача для правительства и Банка России, с которой обязательно нужно справиться. Курс валюты — это, скажем так, психологическое состояние российской экономики, которое нужно поддерживать в норме.
Такой у нас финансовый контекст. А что же сам бизнес? Ясно, что отечественным компаниям придется адаптироваться и им будут помогать. Но параллельно правительство явно не горит желанием в один момент растерять всё накопленное нашей экономикой и от иностранного капитала. Сам премьер высказался в духе того, что те, кто вложился в нашу страну, должен иметь возможность работать в ней дальше. Хорошо сказано, но насколько это соотносится с описанным в начале текста решением? Посмотрим с позиции самого иностранного инвестора.
Ни один из них не хочет принимать решение в условиях какого бы то ни было давления, он хочет спокойно вести бизнес и — насколько можно — генерировать прибыль. Но ситуация, которая сложилась, не дает ему такой возможности. На него будут давить политически и психологически (призывать к совести и сохранению репутации). Не в России, конечно, а в стране происхождения. Владельцы активов просто не смогут получить справедливую цену за свои вложения и будут вынуждены выводить средства себе в убыток, по низкой цене, уходить с полюбившегося рынка. А так ли уж хочет инвестор в один момент сжигать все мосты?
Думается, решение об ограничении выхода из инвестиций для самого инвестора в этой ситуации как палочка-выручалочка. Она поможет ему уйти от нежелаемого ущерба на легальных основаниях — ответственность за запрет правительства взяло на себя. В свою очередь, инвестор избавляется от лишней головной боли и остается — хотя бы временно — никому ничего не должен.
Есть ли риск того, что временный запрет перерастет в нечто большее? Вряд ли власть будет «стрелять себе в ногу». Тут цель именно в том, чтобы потянуть время. Как только уляжется пыль, запрет будет снят и инвесторы смогут решать свои дела в спокойной обстановке и, что называется, на холодную голову. В этом смысле временное ограничение выхода иностранных инвесторов аналогично широко распространенной практике приостановки торгов на бирже в момент возникновения кризиса и падения цен акций. К тому же в России отсутствуют правоприменительная практика и правовые основания для введения вечных санкций или ограничений в отношении юридических лиц. Иными словами, вводимые ограничения по определению временные.
Решение правительства, каким бы ни казалось одиозным на первый взгляд, никак не подпадает под категорию «чиновничьего произвола». Наоборот, оно не эмоционально, хладнокровно и носит стратегический характер, разя сразу двух зайцев. Первый — это минимизация ущерба финансовому рынку и стабилизация валюты. Второй — сохранение отношений с инвесторами. Ведь санкционное давление рано или поздно спадет, и выиграют те, кто не станет сворачивать свои проекты в России, поддавшись сиюминутным лозунгам.
В свою очередь, санкции западных государств на фоне таких действий — гораздо более эмоциональные — рушат сами принципы западной финансовой системы, построенной на доверии. Их смысл не в наказании тех или иных компаний или физических лиц, а в демонстрации всемогущества принимающих такие решения стран на мировой арене. В долгосрочном плане это дает сигнал для других стран — а стоит ли так интегрироваться с этой системой, стоит ли инвестировать и идти в этот мир? А ведь годами существовал консенсус, базирующийся на том, что чем более мир связан, тем меньше риск для масштабных конфликтов.
Автор — заместитель директора по науке ИПЭИ РАНХиГС
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
