Нужен не цербер, а помощник

Много лет мы звоним во все колокола, что наш сегодняшний Семейный кодекс РФ и другие законы, которые регулируют вопросы вмешательства государства в семью при защите прав ребенка, несовершенны. Они не защищают детей. И создают широкие возможности для злоупотребления правом в отношении семей — прежде всего бедных, уязвимых. Закон не видит никакой разницы между рисками для ребенка, которые создаются обстоятельствами жизни семьи, и прямым насилием в отношении него. И, главное, он вообще не предполагает ситуацию, когда органы опеки, узнав о проблемной ситуации в семье, могут организовать ей адекватную помощь, вместо того чтобы отбирать ребенка.

Много лет нам говорили: не надо лезть в Семейный кодекс, не надо ничего менять, он хорош как есть. И вот внезапно этим летом мы неожиданно, без широкого общественного обсуждения, получаем два готовых законопроекта, принципиально меняющих Семейный кодекс. Они уже были запланированы к рассмотрению Государственной думой, когда были так же быстро и неожиданно отозваны авторами.

Один проект, Крашенинникова – Клишаса, предлагал внести в существующую на сегодняшний день процедуру отобрания детей из семьи элемент судебного решения и отсрочки в 24 часа. Фактически не меняя больше ничего и не решая ни одну из давно назревших проблем.

У нас до сих пор угрозу ребенку определяют на глазок, и делают это люди, которых даже не готовят специально. В предложенном проекте нет никакого пояснения, как, на основании чего они будут оценивать угрозу жизни и здоровью. И как органы опеки могут успеть собрать за 24 часа доказательства серьезности этой угрозы или родители ребенка собрать доказательства обратного. При этом, сохраняя текущее требование, через семь дней после этого решения опека должна подать в суд на лишение или ограничение родителей в правах, причем безальтернативно.

Как будто нет исправимых ситуаций, как будто не может быть ошибок. Но нет, разбираться в ситуации дольше чем за 24 часа никто не должен. Как и помогать семье решить те проблемы, которые к этим угрозам привели.

И опять никакой разницы, источник угрозы — насилие родителей, условия их жизни или их недостаточная компетентность. И как можно оставить ребенка в реальной опасности (раз мы сочли ее достаточно серьезной для выхода в суд об отобрании) на 24 часа и уйти, оставив его?

Другой проект — «семи сенаторов», или, как его еще называют «законопроект Мизулиной» — представлял многостраничный талмуд, перекраивающий весь Семейный кодекс. В нем был ряд хороших идей — например, предложение урегулировать, наконец, добровольную передачу опеки над ребенком на время, с приоритетом устройства в семью к родственникам. Или облегчить ситуацию, когда родители оставляют его с той же бабушкой на длительное время. Сегодня в законе это не урегулировано, и иногда органы опеки трактуют это так: оставляя ребенка бабушке, например, на лето, вы, по сути, должны снять с себя полностью родительские обязанности и сделать бабушку опекуном по полной официальной процедуре.

Но опасного в законе «семи сенаторов» было куда больше, чем полезного. Он облегчал не только возможность передачи ребенка бабушке, но давал возможность любому родителю на любой срок передать ребенка на воспитание кому угодно, даже без простого письменного согласия, — хоть постороннему человеку на улице. А еще его авторы прошлись по всему семейному законодательству и последовательно, педантично удалили из него все слова о том, что родители не вправе злоупотреблять своими правами, жестоко обращаться с детьми. А отобрать ребенка из семьи по нему и вовсе нельзя. Только после двух решений суда: о лишении или ограничении родителей в правах и об отобрании. А до этого делайте с ребенком что хотите и отдавайте кому хотите. Такая вот извращенно понятая «презумпция добросовестности родителей».

Итак, законопроекты отозваны, проблема не решена. Что же делать?

Во-первых, нам надо выстроить такую процедуру защиты прав детей, которая не будет без разбору, на глазок определять угрозу и на широких основаниях позволять травмировать и ребенка и родителей, забирая детей там, где их никто не обижал, вместо того чтобы помочь семьям справиться со сложностями.

Во-вторых, стоит перестать прятать голову в песок, думая, что если мы выкинем из Семейного кодекса все упоминания о жестокости родителей к детям или нарушениях прав детей в семье, то и из жизни все эти явления исчезнут. Что никто никогда больше не запрет в квартире без воды и еды трехлетнего ребенка и не будет постить его фотографии «ВКонтакте», пока ребенок умирает один. Никто не изобьет до смерти или инвалидности своего отпрыска за плохие оценки. Никто не будет насиловать сына или дочь. Всё это, к сожалению, существует.

Но гораздо больше, конечно, историй пограничных. Когда родители не справляются с жизненными обстоятельствами, с поведением и воспитанием ребенка. Это часто истории про бытовую неустроенность, бедность, низкий уровень образования, социальную дезадаптацию, болезнь.

Часто сами родители выросли в семьях, где не было любви и поддержки, или вообще вырасли вне семьи, в детском доме, интернате. И им чудовищно сложно справляться с самыми простыми вопросами быта и воспитания. У них нет ресурсов: ни внешних, в виде накоплений, жилья, хорошего образования, ни внутренних, личностных. И им часто не на кого опереться.

И даже к насилию прибегают вовсе не только садисты, получающие удовольствие от издевательств над маленьким, зависящим от них существом, а совершенно обычные люди, которые не понимают, как другими воспитательными мерами повлиять на поведение ребенка. Они устали, их, может, унизили на работе — и они просто сорвались и выместили своей гнев, фрустрацию на ребенке.

И не надо, как предлагали авторы законопроекта «семи сенаторов», отдавать все истории жестокого обращения с детьми на откуп полиции. Иначе у нас страна наполнится судимыми родителями и куда более серьезно сломанными внутрисемейными отношениями. Не полицейский, а социальный работник, психолог и педагог должны появиться рядом с родителем в большинстве этих историй. Появиться не как цербер и следователь, а как помощник, предлагающий поддержку. Потому что семей, которые не справляются, много. И им нужна хоть какая-то помощь.

Но есть ли у нас надежда, что вместо быстрых, непродуманных решений или голого популизма у нас появится новый, на самом деле адекватный закон? Что мы сможем спокойно и честно обсуждать насущные проблем, не игнорируя необходимость как защиты детей от насилия в семьях, так и поддержки, а не наказания, семей, которые не очень справляются?

Ведь нам на самом деле нужно, чтобы изменилось законодательство, изменилась практика работы, давно не отвечающая интересам ни детей, ни семей. А для этого нам нужен открытый, спокойной и профессиональный разговор. Потому что такие вопросы, как границы вмешательства государства в семью и эффективность мер защиты каждого ребенка, конечно же, нуждаются в широком общественном и экспертном обсуждении.

Автор — глава фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам»

Позиция редакции может не совпадать с мнением автора