Прошло почти полтора месяца с момента вступления в силу согласованных в Трехсторонней контактной группе мер по усилению режима прекращения огня в Донбассе. С одной стороны, можно наблюдать, безусловно, позитивную динамику, связанную с общим снижением интенсивности боев, неприменением артиллерии, значительным сокращением ранений вследствие боевых действий. С другой стороны, по риторике как с украинской стороны, так и от представителей донбасских республик видно, что напряжение нарастает и, скорее всего, результатом этого станет новый виток обострения. Это происходит, несмотря на достаточно оптимистичные реляции от официальных представителей ЛДНР и Украины относительно важности и необходимости устойчивого перемирия.
Как следствие, появляется вопрос, в чем главная проблема невозможности установления устойчивого перемирия в Донбассе?
Если внимательно посмотреть на соглашения, парафированные 22 июля 2020 года, можно отметить, что на первый взгляд они достаточно четкие и комплексно регулируют режим прекращения огня. Но также необходимо сказать, что все пункты этого соглашения, посвященные применению вооружений за прошедшее время, были нарушены. В рамках документа предусматривался механизм расследования подобных инцидентов и привлечения к ответственности виновных, однако ни с одной, ни с другой стороны он не применялся. Совместный центр координации и контроля не был восстановлен, до нынешнего времени он как «хромая утка» существует в трех ипостасях (Украина, ДНР, ЛНР) и не способен выполнять свое предназначение.
Также нарекания заслуживает деятельность в последние полтора месяца СММ ОБСЕ, призванной мониторить ситуацию в зоне конфликта и отмечать все нарушения. Уже ни для кого не секрет, что организация зачастую страдает «близорукостью». В нынешней ситуации, связанной с отсутствием ее реакции на инженерные работы украинской стороны вокруг поселка Шумы, бездействие наблюдателей может стать спусковым крючком развития нового обострения. Но пострадают в первую очередь, как обычно, простые люди, вынужденные уже более шести лет жить в зоне конфликта.
Возвращаясь к вопросу о невозможности установления перемирия в Донбассе, следует сделать несколько ключевых выводов.
Первое: необходимо признать, что как с одной, так и с другой стороны существуют группы, заинтересованные в продолжении вооруженного конфликта просто потому, что это их заработок, если такое слово уместно в данном контексте. Без решения проблемы этих групп устойчивый режим тишины невозможен.
Второе: соглашения по теме безопасности, которые за последние пять лет принимались в рамках конфликта в Донбассе, как показывает практика, мало относились к реальным механизмам поддержания мира. Они лишь во многом играли роль важных пропагандистских мероприятий.
Третье: стремление сторон конфликта в угоду политической конъюнктуре продемонстрировать свою эффективность, заключив соглашения (пускай и не работающие), напрямую влияют на их качество и применимость.
Четвертое: проблема общего понятийного аппарата и языка общения. Как уже неоднократно показывала практика, документы, принимаемые сторонами конфликта, сразу после подписания имеют разное, а подчас противоположное звучание в интерпретациях сторон.
И, наконец, пятое: конфликт в Донбассе продолжается, и очевидного победителя в нем нет. Как следствие, любые действия одной из сторон противостояния с позиции «как будто бы победившего» незамедлительно приводят к аналогичной реакции у противоположной стороны. Всё это усложняет перспективы урегулирования.
В арсенале современного миротворчества существует достаточно большое количество методов и инструментов, которые могут позитивно влиять на динамику конфликта и как минимум облегчать страдания обычных граждан. Все конфликты уникальные, но брать лучшие образцы приемов для поддержания режима прекращения огня — это даже не возможность, а обязанность руководителей сторон конфликта и переговорщиков, их представляющих.
И самое главное: пока к политикам, вовлеченным в урегулирование конфликта в Донбассе, не придет осознание того, что самое важное — это человеческая жизнь, ожидать завершения войны не приходится.
Автор — директор Института миротворческих инициатив и конфликтологии
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
