Живой организм
Прежде чем говорить об одобренных нашим населением поправках в Основной закон страны, хотел бы отметить, насколько важным и интересным был сам опыт работы в составе рабочей группы по подготовке этих изменений. На всех этапах ощущалась причастность к историческим в полном смысле этого слова процессам, которые будут влиять на жизнь каждого из нас долгое время и более точно описывают самосознание нашей нации в современной системе координат.
Мне как международнику, конечно же, приходилось больше заниматься соответствующими разделами Конституции, однако сейчас, когда поправки стали фактом, можно оценить, что практически все они так или иначе могут быть оценены в международном контексте, в сравнении с зарубежным опытом и в плане нашего позиционирования в мире. Скажем, тот факт, что у нас в стране под конституционной защитой окажутся архитектурные и исторические памятники, многое говорит о нашем понимании самих себя на фоне массового вандализма, охватившего некоторые страны.
Это касается и важных постулатов о тысячелетней истории нации, преемственности в развитии российского государства: мы пережили немало тектонических преобразований и переломов в прошлом, когда менялось и само название страны, и ее территория, и ее политический строй. Конституция говорит, что всё это — наша единая история, со всеми трагедиями и великими достижениями. Под защитой будет и историческая правда — мы видим, что сегодня это уже не просто дискуссии о толковании тех или иных фактов, но активный инструмент пропаганды, при помощи которого пытаются поставить под сомнение не столько прошлое, сколько настоящее и будущее. Например, статус нашей страны как государства — основателя ООН и постоянного члена Совета Безопасности этой важнейшей организации мира. Умаление значения подвига народа при защите Отечества теперь также будет трактоваться как, по сути, нападки на Конституцию, и, замечу, это касается не только Великой Отечественной войны.
Есть поправки, отражающие возросшее значение суверенитета государства в мире как особой и — по нынешним меркам — достаточно редкой ценности, которая поэтому нуждается в конституционной защите. На это нацелена не только поправка о недопустимости действий, направленных на отчуждение части территории Российской Федерации, как и призывов к таким действиям. Формулировка достаточно жесткая, но крайне важная. Никакого «торга территориями» не будет, это отныне запрещено даже на уровне риторики, и каждый, кто попытается на официальном уровне поставить под сомнение наши границы, ставит себя вне закона.
Некоторые приводят в качестве примера дополнение к соглашению о российско-китайской государственной границе, подписанное 14 октября 2004 года президентом РФ и председателем КНР, согласно которому китайской стороне отошли территории, принадлежавшие России. Очень хорошо помню, какие жесткие споры проходили тогда в Государственной думе IV созыва при ратификации соглашения 20 мая 2005 года, поскольку я выступал докладчиком по этому вопросу. Соглашение в итоге поддержали 307 депутатов, хотя немало было и против — 80 при двоих воздержавшихся, и оно тогда навсегда закрыло территориальные темы с нашим важнейшим соседом на Востоке. Но речь шла о демаркации государственной границы, и нынешние поправки в Конституцию предусматривают такое исключение для подобных случаев, так что ни о каких территориальных уступках говорить нельзя.
Или, скажем, установление ограничений для замещения государственных должностей в связи с наличием гражданства иностранного государства либо вида на жительство за рубежом — ведь это также мера, направленная на защиту нашего суверенитета. Чем сильнее попытки извне влиять на внутриполитические процессы в нашей стране, тем важнее защитить их от внешнего вмешательства, в том числе — через тех, кто имеет иностранное гражданство, что в ряде случаев предполагает принятие на себя обязанности отстаивать интересы другого государства. Было бы абсурдным, если бы такой человек стал носителем власти в России, будучи одновременно обязанным реализовывать цели другой страны.
В международном разрезе немало дискуссий породила также формулировка ст. 79 Конституции, согласно которой решения межгосударственных органов, принятые на основании положений международных договоров Российской Федерации в их истолковании, противоречащем Конституции, не подлежат исполнению в РФ. Уже много говорилось о том, что эта поправка, соавтором которой я являюсь, не противоречит международной практике. И все спекуляции о том, что Россия якобы пошла неким особым путем, не имеют под собой никаких оснований, кроме пропагандистских, да и то в расчете на довольно недалекую аудиторию.
Есть разные государства в плане соотношения международного и внутреннего права. В каких-то международные нормы превалируют над внутренними, как в Нидерландах или в ряде латиноамериканских стран. В других — международные договоры превалируют только в отношении предшествующих законов (Германия, Великобритания, США). И есть страны, в которых международные договоры выше национальных законов, кроме основного, как во Франции и, соответственно, России.
Причем я отметил бы, что для некоторых стран это касается не просто международных договоров, но даже столь важных норм, как законодательство Евросоюза, который, как известно, является весьма углубленным интеграционным объединением, можно сказать, квазигосударственным. Так вот, например, Конституционный суд ФРГ решил в свое время, что правительство в исключительных случаях не только может, но даже обязано не исполнять нормы права ЕС и международного права, если они противоречат основным положениям конституции ФРГ.
И это не просто теоретическая возможность: Германия, в частности, отказалась выполнять решение Европейского суда по правам человека по иску итальянских атеистов и представителей нехристианских конфессий, которые потребовали убрать распятие из государственных школ, сославшись на то, что демонстрация христианской символики ограничивает их религиозные свободы.
Это вовсе не означает, что наши граждане получат меньше защиты своих прав и свобод. Напротив, речь идет как раз о тех ситуациях, когда международные нормы и решения нарушают их права, либо противоречат нашему конституционному строю. Это связано с тем, что, как показала практика, возникает немало вопросов в том числе и к международным инстанциям, которые по-своему трактуют многие принципиальные события и факты, например — статус Крыма.
Мы, естественно, никогда не будем исполнять никакие решения международных инстанций, которые ущемляют права крымчан. Или представьте себе, что какой-нибудь суд вдруг принял бы решение в пользу откровенного террориста и убийцы вроде Салмана Радуева. Да, это кажется абсурдным, но, увы, полностью исключить нельзя. В судах, как мы убедились, работают живые люди, которые постоянно находятся в некоем информационном контексте, и этот контекст сегодня во многих странах Запада явно не пророссийский. А политические предпочтения и толкования могут, конечно же, повлиять и на юридические решения. От чего могут пострадать интересы наших граждан. Если суд, например, решает обязать Россию выплатить совершенно неадекватную сумму в $50 млрд экс-акционерам ЮКОСа, это не может не затронуть всех граждан России, и их нужно защищать от таких одиозных решений.
Есть немало вопросов и, в частности, по слушаниям в суде Гааги по делу о сбитом над Донбассом в июле 2014 года пассажирском самолете, летевшем рейсом MH17. Мы видим, что доказательная база опирается на весьма сомнительные источники вроде данных от «независимой» конторы «Беллингкэт». А, например, Организация по запрещению химического оружия (ОЗХО) в свое время пошла на поводу у некоторых западных стран и сделала вывод о применении такого оружия в Сирии на основе данных не менее одиозных «Белых касок», хотя после это не подтвердилось. Все эти откровенно политизированные ситуации чреваты потенциальными рисками для России и ее граждан, а потому защита в виде поправок в Конституцию настоятельно необходима.
Наконец, еще одна важная международная тема: гарантии поддержки и защиты соотечественников, проживающих за рубежом. Это важный момент с учетом нашей драматичной истории. Десятки миллионов русских, бывших граждан СССР, никуда не выезжая, в одночасье оказались в новых государствах. Где их права, мягко говоря, не всегда соблюдались. Не нужно усматривать в новой норме некоего агрессивного подтекста — она имеет абсолютно гуманитарный характер, к тому же соответствует практике большинства стран с большой зарубежной диаспорой.
Еще раз повторю свою мысль о том, что практически все конституционные поправки имеют звучание в международном контексте. Скажем, признание браком союза мужчины и женщины — это ведь тоже ответ на новейшие международные вызовы. Еще пару десятков лет назад даже вопрос бы не возникал: а как иначе? Сегодня приходится уточнять, и это, несомненно, позиция, которую разделяет подавляющее большинство наших сограждан. Здесь дело не в прогрессе или ретроградстве, а исключительно вопрос ценностей, но он действительно важен для нашего самосознания.
Что лишний раз подтверждает: Конституция — это живой организм, а не застывшая догма. Мы привели ее в соответствие с требованиями нашей эпохи и позиционированием нашей нации во времени и пространстве. Мир изменился, мы сегодня четко понимаем свое место в нем. И отразили его в Основном законе, по которому будем жить дальше.
Автор — председатель комитета Совета Федерации по международным делам
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
