Левый крен протестного движения, так явно обозначившийся в ходе последнего митинга, является, на первый взгляд, лучшим из возможных сценариев развития событий для российской власти. Лучшим — потому что именно к этому перекосу она лучше всего подготовлена всей динамикой ценностных предпочтений российских граждан XXI века. Их социалистически-перераспределительными настроениями, обусловленными прежде всего спецификой российской налоговой системы, не позволяющей сформироваться сколь-либо значимой социальной базе правой альтернативы.
А потому вполне возможно, что скоро в ответ на вопрос о стратегических направлениях нового президентского срока («какую Россию мы хотим построить?») мы опять услышим старые добрые тезисы о «справедливости», «стране равных возможностей», «разнице в доходах», критериях «справедливости и заслуженности» «собственности и богатства», с выводом о том, что «богатый должен платить больше». В профессионально интересующей меня сфере налоговой политики эти тезисы будут конвертированы прежде всего в оживление дискуссии о якобы имеющей место несправедливости «плоской» шкалы НДФЛ, а также вторичных вопросах обложения «роскоши» и«престижного потребления», борьбе с никому особо не понятными, но оттого не менее ненавистными офшорами.
Однако нельзя не отметить одну особенность. Любители рассуждать о том, что «богатый должен платить больше», имеют разные критерии деления соотечественников на «богатых» и «бедных», но сходятся в предпочтении не развивать свой тезис пояснениями. Обеспечение равных жизненных возможностей, самореализации, социальных лифтов путается в их головах с перераспределительным (с помощью принудительных налоговых механизмов) выравниванием жизненных результатов.
Это выравнивание подрывает ценность упорного труда, качественного образования, инициативы, склонности к просчитанному риску, опоры на собственные силы, а не помощь государства — всего, что отличает «богатых» от «бедных» и одновременно же отличает ценности успешных обществ, ориентированных на рост числа «богатых», от ценностей государств, обреченных на воспроизведение бедности, зависти и периодического насильственного перераспределения.
Благодаря выравниванию впахивающий нередко куда больше стандартных 40 часов в неделю россиянин должен оплачивать пособие по безработице вместе с отчислениями в фонд будущей пенсии, медицинским обслуживанием и бесплатными детским садиком со школой соседу, которому «неохота корячиться за копейки, достойной работы не предлагают, а к собственному делу душа ну вот не лежит». И виноваты в этом у него Дерипаска с Прохоровым, Чубайс с Кохом да Березовский с Абрамовичем — все, кроме него самого. Только вот платят почему-то не они (точнее, не только они), но и всё тот же работящий сосед, вынужденный заодно содержать еще и гигантский государственный перераспределительный аппарат.
В этой извращенной логике сознательно упускается то, что налоги есть не что иное, как плата за госуслуги, и «богатые», как правило, пользуются этими госуслугами в куда меньшей степени, чем «бедные». Просто потому, что тот, кто может позволить себе частную школу и детский сад для ребенка, частную же клинику для себя и жены и санаторий в Карловых Варах для родителей, куда реже пользуются государственными школами и садами, полисом обязательного медицинского страхования и путевками из собеса — хотя продолжает за это платить.
Даже при плоской шкале НДФЛ работающий вдвое больше соседа при равной почасовой оплате платит в два раза больше налога, хотя получает от содержимого им государства столько же, если не меньше. Прогрессивная шкала лишь усиливает эту несправедливую диспропорцию. А ведь на практике прогрессивная шкала в РФ с 2012 года уже действует, ибо солидарная (не влияющая никоим образом на будущую пенсию, а значит, имеющая налоговую, а не страховую природу) ставка взносов в ПФР на зарплатные «хвосты» свыше 512 тыс. рублей в год экономически падает на плечи работника, а не формально уплачивающего взносы работодателя, обеспечивая обложение доходов россиян, ежемесячно зарабатывающих свыше 40 тыс. рублей, по эффективной ставке в 21%, а не декларируемые 13%.
А потому «платить больше» должны только те «богатые», которые обязаны своим «богатством» государству или же получают от него больше. Только вот меры налоговой политики здесь как минимум вторичны. Дефекты приватизации, залоговых аукционов, монопольных преференций, незаслуженных доходов не исправляются налоговыми механизмами — просто потому, что налогами их в принципе не исправить, ибо нельзя, отобрав даже существенную часть сворованного, сделать оставшееся законно приобретенным.
Присылайте докторов, используйте там, где следует, уголовно-правовые механизмы, национализацию, добровольно-принудительные методы компенсации нанесенного обществу ущерба (в справедливой оценке — не требуя, например, уплатить в бюджет доход, являющийся результатом успешного управления) — но не пытайтесь под этим соусом заставить «платить больше» тех, кто стал «богатым» благодаря собственному труду, а не криминальным наклонностям или совместной работе, учебе или родству с тем или иным чиновником. Проще говоря, занимайтесь теми немногими астрономически богатыми, которых создало само государство, и оставьте в покое тех, кто заработал свое «богатство» трудом.
