«Реставратор, как доктор, должен спасать и лечить»
Реставрация объектов культурного наследия не может быть дешевой, полагает научный сотрудник Музеев Московского Кремля Ольга Захарова. Эксперт отметила, что обновление фрески — по-настоящему ювелирная работа, но при этом сейчас на всю страну всего несколько бригад, владеющих необходимым мастерством. О том, что реставрация не должна делаться на века, а памятник ценен своей первозданностью, Ольга Захарова рассказала «Известиям» в стенах Успенского собора, работы в котором подошли к своему апогею.
«Реставраторов — считаные бригады»
— Хранитель Успенского собора Алексей Барков в разговоре с «Известиями» заметил, что в России есть только одна бригада реставраторов-монументалистов, которую можно допустить к работе с уникальными памятниками архитектуры. Вы согласны?
— В целом да. Нельзя сказать, что реставраторов совсем нет, но их считаные бригады. На всю страну — три-четыре. Для такого ценного объекта, как Московский Кремль, мы приглашаем бригаду имени Владимира Дмитриевича Сарабьянова из Межобластного научно-реставрационного художественного управления (МНРХУ). Конечно, есть и другие реставраторы-монументалисты, в частности во Владимире, в Ярославле. Но у МНРХУ большая история, опыт. С начала 1970-х там занимались реставрацией как наукой и воспитали поколения специалистов.
— Если их так мало, неужели у профессионалов нет желания укрепить свои позиции в этой нише, обучить себе смену?
— Это кропотливое занятие. У нас есть Строгановка, где выпускают реставраторов-монументалистов. Есть и средние специальные учебные заведения, готовящие нужные кадры. Но количество таких образовательных учреждений уменьшается, и качество обучения тоже падает.
— Так, глядишь, специалистов и вовсе не останется. И некому будет передавать другим знания.
— Сейчас всё же есть специалисты. Но еще одна проблема заключается в том, что к ним могут просто не обращаться. В наше время поведением людей в большой степени руководят финансовые соображения, и когда нужно быстро отреставрировать древнюю живопись, заказчики часто выбирают компанию, которая предлагает эти услуги дешевле.
— И тут им в помощь пресловутый № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд»?
— Да. А надо заметить, что работа по реставрации и воссозданию объектов культурного наследия не может быть дешевой. Если вы будете сравнивать стоимость реставрации фрески и архитектуры, то поймете, что первое несопоставимо дороже. Это действительно ювелирная работа.
— Организация, реставрирующая кремлевские соборы, участвует в тендере?
— Обязательно. И, конечно, она проходит отбор на конкурсной основе. Мы не можем нарушать закон. В конкурсной документации мы прописываем такие условия, чтобы организация, желающая сделать эту работу, отвечала большому количеству требований.
Успенский собор Московского Кремля
— Например?
— В компании обязательно должны состоять реставраторы-монументалисты высшей и первой категорий. Мастера, которые получили этот статус, прошли долгий профессиональный путь. Это образованные, высококультурные люди. В бригаде, работающей в Успенском соборе Кремля, таких специалистов много. Среди них есть даже династии — над реставрацией древних памятников, и в том числе Успенского собора, могут трудиться несколько поколений мастеров.
«Основная задача — показать подлинные фрагменты без улучшения их вида»
— Год назад в Успенском соборе возвышались строительные леса до самых сводов. Сейчас их разобрали. Что за это время сделано?
— Были проведены преимущественно консервационные мероприятия. То есть специалисты укрепили основу — штукатурку и оригинальный красочный слой 1643 года. Консервация — это продвинутый, современный способ сохранения древней живописи. Суть его состоит в том, чтобы вмешательство реставратора в структуру памятника было бы настолько малозаметно, насколько это возможно.
— Вы говорите о слое XVII века. Но собор построен итальянским зодчим Аристотелем Фиораванти в 1479 году, а расписывал его Дионисий. Фрески того времени сохранились?
— Да, первые росписи в Успенском соборе большинством специалистов датируются временем около 1481 года. Несколько десятилетий спустя по заказу Василия III собор был расписан полностью. А в 1642 году практически вcю роспись сбили по приказу царя Михаила Федоровича. Он решил обновить Успенский собор. Но предварительно художники зарисовали то, что было прежде на стенах храма.
При этом в соборе всё же сохранились несколько участков древней росписи. Например, нижний ряд каменной алтарной преграды был закрыт иконостасом. За ним и скрывались изображения, в создании которых мог принимать участие Дионисий. Это редкая находка, она была сделана еще в XIX веке. До наших дней дошло очень мало древнерусских росписей XV века, в Москве это только Успенский собор.
— Во время консервации реставраторы должны укрепить штукатурку. А как это возможно сделать, если на ней роспись?
— Берется шприц, и иглой под штукатурную основу, на которой лежит красочный слой, вводится укрепляющий состав.
— Вы колете ликам ботокс?
— Наверное, все-таки это не совсем так. Основная задача — показать подлинные фрагменты, которые дошли до нашего времени, без улучшения их вида.
— А что в шприце?
— Клеящий состав.
— Он современный? Или клей варят по старинке из костей и муки?
— Мастера применяют разные составы. Есть традиционные — известковые и синтетические, разработкой которых занимается Государственный научно-исследовательский институт реставрации в Москве. Там, начиная с послевоенного времени, изобретали рецептуры укрепляющих средств.
— Как подобные проблемы решают ваши иностранные коллеги?
— Везде разные реставрационные школы. Но что касается технологий, укрепляющих фрески, то интересные разработки есть в Германии и Италии. Теоретически мы даже можем пригласить людей оттуда к нам поработать. Но процесс организован таким образом, что иностранные специалисты тоже должны участвовать в тендере. И тут я сомневаюсь, что у них будет полное соответствие нашим условиям.
— Наверняка их подведет отсутствие ИНН.
— Зато наши реставраторы могут выезжать за рубеж. Их приглашают, например, в Ливан, Белоруссию, другие страны.
— В Успенском соборе венчали на престол русских царей. Говорят, что фрески для этой церемонии мыли чуть ли не квасом и пивом. Зачем?
— Фрески Успенского собора возобновлялись к каждой коронации. Со стен смывали грязь и копоть, затем поновляли изображения клеевой или масляной краской. Это ученые знают по архивным документам. Но такими варварскими методами уже не работают. Реставратор, как доктор, должен спасать и лечить. Это раньше было принято дорисовать, подкрасить. Из-за фантазии реставратора подлинник порой погибал. А сейчас мастера заполняют утраты памятника акварелью — легко удаляемой краской. Смотря со стороны, сложно понять, где консервация уже прошла, а где только предстоит. Это увидишь, лишь близко подойдя к стене.
— Чем снимают вековую пыль и копоть? Ацетоном, водой, спиртом?
— Есть разные способы. Но ацетоном — точно нет. Можно просто смахивать пыль сухой кистью. Или пройтись специальным валиком.
— А если к валику вместе с пылью прилипнет краска?
— Есть такая опасность. Но, как правило, прилипает не историческая краска, за которую мы должны бороться и которую нужно сохранять всеми силами, а материалы предыдущих реставраций. Так называемая реставрационная тонировка по всем показателям должна быть слабее, и обязательно нужно оставлять возможность ее удалить. Это делается, чтобы следующее поколение мастеров могло убрать старые тонировки, которые имеют обыкновение менять цвет, и бережно поновило древнюю живопись.
«Приняли тяжелое решение»
— Значит, реставрация не делается на века? Это временные работы?
— Совершенно верно. Вот сейчас специалисты занимались одним из сводов Успенского собора с композицией «Сретение». Здесь как раз проведен весь комплекс реставрационных работ. Мастерам нужно было выявить только подлинную живопись 1643 года и убрать все следы предшествующих реставраций. Теперь изображение выглядит неярким, но воздушным, пространственным. А до этого оно смотрелось примерно как «Воскрешение Лазаря» на западном своде. «Воскрешение Лазаря» кажется выполненным очень плотными красками; поле, где нет фигур, горок и архитектуры, закрашено ярким золотом. Это результат реставрации начала XX века.
— Чем вам золото не угодило? Почему решили от него избавиться?
— При Михаиле Федоровиче в 1643 году фоны композиции были покрыты этим благородным металлом. Eсть документ, в котором говорится, что царь повелел расписать по золоту. Надо сказать, что мы располагаем очень многими документами прежних поколений реставраторов, и это большая редкость для древнерусской стенописи.
Историческое золото XVII века не сохранилось. Нам пришлось принять тяжелое решение и убрать остатки золота начала прошлого века. Хотя можно возразить, что по прошествии более ста лет и оно уже стало частью истории реставрации собора.
— Купол с ликом Христа тоже заиграл другими красками.
— Спас Нерукотворный на убрусе был под грязью и копотью, теперь он промытый. Он принадлежит основному слою росписи собора, относящемуся к эпохе царя Михаила Федоровича. Но в соборе, как было уже сказано, сохранились и фрагменты первоначальной росписи. Каждое открытие, которые мы сейчас делаем, — наша история. Если это возможно, ее надо показать в первозданном виде, неприукрашенной.
Успенский собор в Московском Кремле был главным собором России. Построенный итальянским архитектором Аристотелем Фиораванти в 1475–1479 годах, он стал символом объединения русских княжеств. В нем венчали на царство царей, избирали и поставляли глав Русской православной церкви, короновали императоров. Здесь находятся усыпальница митрополитов и патриархов и собрание древнейших кремлевских икон. Барельефы на стенах собора иллюстрируют легенду о передаче царских регалий (шапки Мономаха и барм) из Византии на Русь. Реставрация Успенского собора началась в 2018 году.
